Я нашел отличный подарок для Корины. Я хотел подарить его ей в выходные. Например, в субботу, после закрытия магазина, мы сходили бы куда-нибудь пообедать. Хосе Карлос дал мне ключи от своей квартиры на случай, если мы захотим побыть там после обеда и даже провести целую ночь, если Корина того пожелает. А почему она не захочет? Мы оба — взрослые люди и не связаны никакими обязательствами, которые могли бы нас остановить. У нас нет родителей, которые могли бы помешать нам, потому что мою маму, как я уже говорил, подобные вопросы не волнуют. Но я не учел религиозные убеждения Корины, и это было большой промашкой. Она то ли из протестантов то ли из кого-то там еще, чья вера, мало того, что запрещает ей есть свинину и морепродукты (хотя я, ей-богу, никогда не пойму, что общего у Бога с морепродуктами), но, по-видимому, запрещает ей также пить спиртное. Слушайте, я не какой-нибудь выпивоха, я не хмелею и не напиваюсь до бесчувствия, словом, у меня нет проблем с алкоголем. Я во всем предпочитаю умеренность, и в джин-тонике, в том числе, но для амурной жизни очень важно немного раскрепоститься, особенно в самом начале, чтобы расхрабриться и избавиться от смущения и стыда.
— Но мы же пили “Ламбруско” в день твоего рождения, — заметил я.
— И это было большой ошибкой, — ответила Корина. — Я думала, что “Ламбруско” не содержит алкоголя. И сегодня не день рождения… — Она не договорила.
— Хорошо, неважно, что мы не можем есть блюда из морепродуктов и пить “Альбариньо”. Я буду то же, что и ты, я уважаю твои верования, — настаивал я. — Я поведу тебя обедать, куда захочешь. Ну же, Корина, скажи, куда ты хочешь? В итальянский ресторанчик? Мексиканский? Давай пойдем в японский! Ты когда-нибудь ела японские блюда? Они очень специфические. — Я был готов вывернуться наизнанку, бросаясь из одной крайности в другую.
— В ресторанах ты потратишь много денег, — рассудила она.
— По-моему, сходить в ресторан раз в неделю не слишком расточительно, — уламывал я ее. — Не волнуйся из-за денег, я приглашаю.
Взглянув на меня, она совершенно неожиданно выпалила:
— Я не могу встретиться с тобой ни в субботу, ни в воскресенье. В эти дни я хожу в церковь.
— Как так? Ты что, все выходные целыми днями проводишь в церкви?
— В эти выходные я не могу, лучше в другой раз.
В следующие выходные был день рождения невестки, которая, вроде, была одной из тех, с кем Корина делила квартиру, а поскольку ее собственный день рождения был совсем недавно, то оба праздника они отмечали вместе на большой вечеринке, запланировав это заранее, чтобы им прислали блюда аж из самой Румынии. Кушанья, которые они не нашли здесь и которые, по-видимому, являются самыми вкусными, так как есть люди, которые едут за границу и тратят массу энергии на то, чтобы воспроизвести тот образ жизни, что остался позади. Я не из их числа. Если бы я поехал учиться в английский институт, как планировал в семнадцать лет, то бежал бы от всего испанского как от чумы. Ни к чему все это. Какой смысл в подобной суррогатной жизни? Я понимаю, что туризм и эмиграция — разные вещи. В смысле, приземление в чужой стране ненадолго с заранее известной датой возвращения, потому что ты этого хочешь, совсем непохоже на твое оседание в этой стране на неограниченное время с непременным разрушением всего твоего. Но мне, лично, нравится приспосабливаться, и нравятся интернациональные пары, которые составляют люди разных культур. Мне нравятся, например, англичане, которые женятся на испанках, и француженки, выходящие замуж за испанцев. У моих родителей было много таких друзей. Эти люди приезжали в страну, скорее всего, в отпуск или учиться, потом влюблялись в кого-нибудь здешнего и оставались в наших краях на сорок лет. Хотел бы я стать одним из таких уроженцев для Корины — ее причиной полюбить Испанию, чувствовать себя здесь не эмигранткой в Косладе, а как дома, и даже лучше, чем в родной стране. С годами, рядом со мной ее страна, я уверен, стала бы казаться ей далеким местом, которое трудно узнать, потому что ее домом был бы я. Конечно, Корина не могла есть самый лучший окорок или ветчину. Ни лучший, ни худший. Я имею в виду, что Корина воздвигла перед собой некие преграды для приобщения к испанцам, что отнюдь не облегчало мою задачу.
