— Вчера… Ночью… — запинаясь, пробормотал я. Мне было нелегко подобрать нужные слова среди беспорядочно теснившихся в груди. — Корина… Я хотел сказать… Я очень рад, что ты здесь… Мне нравится, что ты рядом… Совсем близко от меня… И чем ближе, тем лучше.
Я сделал несколько шагов, чтобы подойти к ней поближе, но в этот самый момент Корина сняла кастрюльку с огня; пар от вскипевшего молока стеной вырастал между нами, и я остановился. Теперь уже Корина смотрела на меня с лукавой, слегка насмешливой улыбкой, словно говоря: “Ты думаешь, я не понимаю, что происходит?”
— Глупыш… — Поначалу я испугался, не понимая, к чему отнести ее слова. — На этом типе ты мог сэкономить деньги.
Я почувствовал огромное облегчение — Корина не ругала меня за то, что я завлекал ее, стараясь соблазнить. Хотя соблазн и влечение были обоюдными, а мы оба — взрослые люди, я могу чувствовать себя виноватым за любой скверный поступок, совершенный в радиусе пятидесяти метров, километров или тысяч километров от меня по мере необходимости. Сейчас Корина говорила об “охотнике за привидениями”, о котором я уже забыл.
— Я уже почти все уладила, — пожурила она меня, но, как я говорил, ее упрек прозвучал для меня не горьким осуждением, а райским медом.
— Понимаешь, я слышал ваш разговор, этот тип приставал к тебе, — пояснил я.
— Висенте, я и сама могу постоять за себя.
Корина назвала меня по имени, а поскольку мне мое имя не нравится, для меня оно прозвучало странно, фальшиво. Мне нравится, когда женщины называют меня любимый, милый или жизнь моя и все такое, даже толстячком, что терпеть не может большинство людей. И когда только Корина назовет меня любимым, милым или своей жизнью? Впрочем, возможно, мне никогда не удастся услышать от нее эти слова, произнесенные легко и непринужденно, потому что у нее другой родной язык. Но, может быть, она скажет мне иные слова, по-румынски. У Бланки был заскок называть меня Винсенсо, и как я понимаю, в равной степени для Корины я мог бы быть Висентеску.
— Я это знаю, Корина, поэтому ты мне и нравишься. Очень нравишься. Это я и хотел тебе сказать.
Она ничего не ответила, но мне это было неважно. Я сказал ей правду. Я вспомнил о рекламке, написанной от руки синей шариковой ручкой, которую все еще хранил. Когда в два часа дня Корина ушла, я в волнении поцеловал листок.
13. Подарки
Хотя все начиналось в день ее рождения, я, по правде говоря, ничего не подарил Корине. Подумать только, у меня была женщина, которой я был счастлив подарить что-нибудь. Словом, сегодня я наскоро пообедал с мамой и прогулялся с Паркером, глазея на витрины. Выбрать подарок было нелегко, потому что я не знал, что нравится Корине, не знал ее вкусов и предпочтений.
