; «Мнози от глада падающе умираху, дети пред родителями своими, отца и матери пред детьми своими»
[36]; «И бысть мор людем з голоду, и всякую мертвечину яли, и нечистый скот, и птицы, и гад... глад был силен в Рускои земле; з голоду люди мертвых людеи ели, мроша по путем»
[37]; «И глад бысть зело велик в Великом Новеграде: на торгу и по улицам трупие пси ядаху, и валяхуся главы и ноги, и на наметаху скудельницы, имат 3000 и 30, а по весне другую скудельницу. А в Смоленске четыре скудельницы: в двеух по 16000, а в третей 7000, а в четвертой скудельнице 9000»
[38]; «Мор был столь велик, что живые не успевали погребать мертвых»
[39].
По подсчетам А.Я. Шевеленко, в Европе в средние века «голодовки случались в среднем каждые 6 лет и нередко приводили к катастрофическим последствиям»[40]. В России, где климат суровее, чем в Западной Европе, неурожаи и голод, как известно, случались раз в 3 года вплоть до XX в.
По понятиям рядового современного политически активного гражданина, условия жизни большинства населения в Средневековье были такими, что по всей Европе должна была бушевать одна бесконечная крестьянская война. Конечно, нельзя сказать, что отношения между классами и сословиями в средние века складывались идиллически (один только список восстаний займет столько места, что его ни в какую статью не вставишь) — это даже если не считать обычного для Средневековья явления, когда социальный протест приобретал характер массовых еретических движений (альбигойцы, катары, вальденсы, богумилы, лолларды, гуситы и т.д.), — но все же несопоставимость социального ответа на невыносимые условия существования сама по себе впечатляет. В Италии, скажем, XIV век был веком неурожаев, связанных с этим голода и чрезвычайного усиления социального гнета (сеньоры с неурожаями не считались), отягощенных еще и чумой. С 1300 по 1450 г. население Италии уменьшилось с 11 млн до 8 млн чел. Средняя продолжительность жизни в течение столетия сократилась с 40 лет до 20[41]. В таких условиях, кажется, страх перед смертью должен в принципе исчезнуть. Мы, однако, может пересчитать серьезные акты сопротивления по пальцам одной руки: восстание под руководством Дольчино в 1304-1307 гг., восстание Кола ди Риенцо в 1347 г., восстание сукноделов в Перудже в 1371 г., восстание чомпи в 1378 г., восстание тукинов в 1386-1387 гг.
Если же мы обратимся к эпохе рабовладения, то там картина еще безотраднее. Понятно, что патриархальное рабство в тех обществах, в которых оно существовало, в силу своей «мягкости» амортизировало социальный протест. Но даже и в античном мире, где существовало классическое рабовладение (то есть рабу было нечего терять), восстания были безусловным исключением из правил. Впрочем, рабы, собранные со всего света, отличающиеся друг от друга языком, религией, культурой, были, конечно, изначально разобщены. Тем более что городской раб (особенно специалист, например цирюльник) существовал в относительно комфортабельных условиях и мало работал (Сенека называл городских рабов «бездельниками»
