В гостиной на самом почетном месте висел лось Степанид, вышитый Елизаветой Михайловной в пору беременности, а потому — нежно любимый.
— Маменька, почему лося зовут Степанид?
— О, доченька, он меня так поддерживал, так поддерживал…
— Кто, маменька?
— Степанид. Я ему все-все рассказывала…
— Лосю?
— Ты не вышиваешь, тебе не понять!
И Фекла действительно не понимала.
С возрастом Фекла всё больше утверждалась в мысли, что рога Степанида не лучшее украшение гостиной при живом папеньке.
Но годы шли. И уже старая няня и кормилица Феклы — Клавдия Ивановна стала потихоньку выходить из ума. Вместо вечных салфеток, игольниц, чехольчиков и маячков для всякой дряни, на какую только можно придумать чехол или маячок, а лучше и то, и другое сразу, чтоб чехлилось и маячилось, Клавдия Ивановна занялась хрусталиковой мозаикой. Как заколдованная сидела она над своим трудом, грела на свечке воск и сургуч и клеила, клеила, клеила.
— Няня! А что это будет тут у тебя?
— А Господь его знаить! Я, милая, как купила, коробку сразу в голландку сунула, растопки под рукой не было. А тяперича запамятовала. Ну, авось, что-нибудь стоющщая, толковая, авось. Гля-кось, как блястить богато. Хоть в гроб клади!
Все вышивали в доме Феклы Иововны. Всюду было рукоделие. Одна она ходила целыми днями из комнаты в комнату безо всякого дела.
— Ничего, мать, — утешал Иов Саввич Елизавету Михайловну, — Ну не вышло из нашей Феклы рукодельниы, отдадим ее в слесаря учиться!
— Слесаря?! — всплескивала руками встревоженная мать.
— Ну а чем плохо! Но если ты несогласная, то давай ее хоть в пиарщики!
— Ой, нет-нет! Лучше в слесарей!
Фекла Иововна слушала эти разговоры равнодушно. И также равнодушно внимала она расспросам отца, какую ей хочется рукоятку к будущему ее слесарному инструменту.
— Из меха лося Степанида, — отвечала она, а все думали, будто она шутит. Она не шутила.
Однажды под масленицу Клавдия Ивановна упросила Феклу Иововну сходить с ней на Алхимию рукоделия. Она каждый год так делала, ссылаясь на гололедицу и старые кости:
— Расшибусь! Не соберете!
А сама лелеяла надежду засватать Фекле какой-нибудь набор. Вдруг она проникнется, оттает ее сердце. И не придется тогда Иову Саввичу спускать шкуру со Степанида на рукоять для слесарного инструмента.
Фекла упрямилась, долго торговалась, но наконец согласилась с уговором, что Клавдия Ивановна больше не станет закупать хрусталики. Потому что домашние уже замучились доставать их из самых разных мест. Хорошо, если к пятке прилипнет. Но ведь не только ж к ней..
