Нил Фролыч вышел на крыльцо встречать Инну. Ему не хотелось пускать его в дом, потому что у него в кабинете на пяльцах была натянута канва, а Инна всей вышивальной братии был известен как канваборец.
— Да вот, Инна Никитич, пожалуйте во флигель, на веранду! Смотрите-ка, какой вид отсюда!
— Вы бы, Нил Фролыч, коровье стадо свое видом-то не называли.
— Ну как же, а простор! А воздух!
— Цветового акцента нету. Прикажите хрустальный мост через Сухую Кобельшу перекинуть, вот уже и получше ваш вид будет. Да и пущай коров на выселках пасут, а не под вашими окнами.
— Это можно. Как же, как же… Это можно… — и Нил Фролыч засуетился, не зная, как перевести разговор.
— Вы полотно там же заказывали, где я вам посоветовал?
— Да-да! Германское!
— Оставьте. Теперь это прошлый век. Нынче, мне пишут из Вены, весь бомонд вышивает по шелку! Я уже заказал себе с оказией.
Нил Фролыч крякнул от разочарования. Где-то под Брянском тащился к нему обоз с германской равномеркой. Пять груженых телег.
— Вы схему Волковой видели?
— С немецкой избой? Видел, видел!
— Ну что вы, какая изба! Это прошлый сезон! С дамами!
Нил Фролыч схему не видел и как отвечать не знал. С Инной сложно было говорить: никогда не знаешь, что он похвалит, а что уничтожит на корню. Надо было ругать, этак надежнее.
— Видел, батюшка! М…
— Блеск! — оборвал Инна.
— Милейшество! Истинное милейшество!
— А я про беду вашу знаю, Нил Фролыч!
Нил Фролыч всполошился. Инна по всем фронтам опережал его на три шага. Нил Фролыч почуял новую беду, о какой ему, Нил Фролычу, еще не ведомо.
— Это о чем же?
— Да вот о Трезоре. Видал… Да вы не убивайтесь сильно. Кто в этой лавочке купит? Разночинцы, и только! Все благородные знают, что она ваша. И руки этим… Ммм…
— С простаткой!
— Да. Им не подадут. А вы знаете, я же это у Натана Аколпянца узнал. Да-да. Заскочил к нему. Приносят газетку. Натан Вальтерович прочитал, шашку с ковра сорвал и в дверь!
— Остановили?
— Шутите? Кто ж его с шашкой остановит! Шашка над головой сверкает! Несется Натан! Хоть в ярости, а дорогу правильно выбрал!
— Батюшки свят!
— А то! Ей богу, добежал бы! Вот так расхлестанный и с шашкой, а добежал бы! Это не наш мужик! Это кровь горячая!
— А за чем же дело стало?
— Да тут на свою беду цыгане у него в амбаре бумаги какие-то выкрали. Вы ж знаете, у него писарь Василька всё что-нибудь строчит да в амбар сует. Ну цыгане и решили, что ценное. Вытащили, понесли другому барину продавать. А тут Натан несется.
