- Вот тебе, Леночка, и другой шафер есть! - заметила Марья Степановна, подходя к молодым людям.
- Да, может быть, Николай Иванович не захочет?
- Выдумала: не захочет! Отчего ему не хотеть?
- Конечно, захочу. Я никогда не бывал шафером.
- Разве вы останетесь здесь до сентября? - с живостью подхватила Елена.
- Останусь.
- Не соскучитесь?
- Вот и мама о том же спрашивает. Мне даже это несколько обидно! Точно я должен в деревне скучать. У меня будет работа, буду с папой на земских собраниях... стану изучать деревню... На этот счет ваш жених просветит меня... И времени для скуки не будет! Наконец познакомлюсь с соседями, буду у Смирновых, стану ходить на охоту...
Елена улыбнулась своей добродушной улыбкой и промолвила:
- Люди здесь все обыкновенные... Разве вот Смирновы?
- Да разве мне необыкновенные нужны?
- Оригинальные! - поправилась Елена. - Ведь вы слишком требовательны... В Петербурге избаловались людьми, ну, а здесь... выбирать нечего.
Николай укорительно покачал головой и спросил:
- А вы, Елена Ивановна, знаете Смирновых?
- Нет, не знаю. Слышала, что она умная женщина и у нее хорошенькие дочери... Одну я видела: действительно красавица... только мне она не нравится...
- Отчего?
- Да так... не нравится, и все тут... Впрочем, быть может, я и ошибаюсь. Трудно судить о человеке с первого раза...
- Герцогиню валяет! - проговорил Вася, подымаясь с кресла.
- Наконец-то заговорил! - засмеялся Иван Андреевич. - Ты-то их почем знаешь?
- Видел.
- Видеть, брат, не значит знать!.. Ну, пойдемте, господа, обедать... Вон и Дарья идет докладывать, что суп на столе... Пойдем-ка, Николай! прибавил старик, обхватывая своего любимца за талию. - Давно мы с тобой не сидели за столом, голубчик мой!
За обедом, весьма обильным и вкусным, - Марья Степановна просила повара постараться и нарочно заказала любимые Николаем блюда, - Николай говорил почти один. Он был особенно в ударе и говорил хорошо. Общее внимание и присутствие Леночки еще более возбуждали его. Он рассказывал о петербургской жизни, вспоминал профессоров, живо передал, какое впечатление произвели на него два известные писателя, с которыми он познакомился благодаря своей статье, обратившей внимание, и очаровал всех своей образной речью и меткими, полными ума, характеристиками. Когда зашла речь о будущей его деятельности, он еще более одушевился. Искренностью и горячим, бьющим ключом чувством звучали его слова, когда он говорил об обязанностях честного человека служить своему народу. Его до глубины сердца возмущала всякая подлость, лицемерие и неправда. Глаза его в это время зажигались ярким огоньком, придавая его привлекательной физиономии еще большую привлекательность.
