Линию фронта медленно пересекали «юнкерсы».
— Вот и авиация, — проводив их глазами, сказал генерал. — Ничего не скажешь, у них все вовремя. Ладно, Богданов, поеду. У тебя, как всегда, все в порядке. Меня беспокоит фланг… Ты, наверное, слышал: сам Антонеску пожаловал сюда, под Одессу.
— Антонеску? — поднял брови майор. — Не слышал.
— Прибыл. Недовольны, вероятно, своим холуем хозяева. Вот он и примчался. Приказал взять Одессу штурмом, даже срок последний назначил — третье сентября.
— Значит, нам осталось жить всего три дня?
— Выходит… — улыбнулся генерал. — Ожидай теперь, Николай Васильевич, генерального наступления.
— Что ж, генеральное так генеральное, — задумавшись о чем-то, отозвался Богданов.
Богданов прилег отдохнуть под утро. Его разбудил шум, доносившейся сверху. Кто-то ходил по перекрытию землянки; на лицо сыпался песок.
— Что там? — недовольно спросил майор у телефониста.
— Морская пехота, — пояснил Морщаков, переставляя фигуру карманных шахмат. — Я уже выходил к ним, просил не шуметь. Их там много, рота или больше. Из Севастополя ночью прибыли к нам на подкрепление.
Майор неохотно протер глаза и, приподняв голову, посмотрел на часы. Стрелки показывали двадцать минут пятого. «Полтора часа всего спал», — подумал Богданов.
Вчерашний бой затянулся далеко за полночь. Теперь противник уже не мог позволить себе роскоши сделать перерыв для сна. Он торопился.
«Фашисты с потерями не считаются. Черт знает, когда они успевают подвозить пополнения, — размышлял Богданов, накручивая портянки. — А пленные твердят как попугаи: «Должны взять Одессу к третьему сентября». Не понимают, что одного их хотения мало. Антонеску приказал им взять город любыми средствами. Надеется толстоносый на свое превосходство в живой силе и технике. Конечно, восемнадцать дивизий против четырех — это много. Зато какие четыре! А наши маршевые батальоны? Они здорово выручают. Без них могло быть хуже… Вот и эти морячки, что сейчас наверху топают. Не зря гитлеровцы их полосатой смертью величают. А ты еще сердишься — потревожили…»
Он вышел из землянки. Чернильная темень ночи еще не уступила места рассвету. По небу блуждали длинные лучи прожекторов. Воздух сотрясали взрывы.
«Бомбят, — понял майор, наблюдая, как появляются все новые и новые очаги пожаров. — Зажигалки сбрасывают». Где-то в районе порта в воздухе вспыхнул вражеский бомбардировщик. Вот тонкая трасса пуль ночного истребителя зажгла второй самолет. «Ювкерсы» снова и снова заходили на цель, не считаясь с потерями. Артиллерия врага продолжала обстреливать город.
