К нам подошел Хобхауз.
— Посмотри-ка на это, Хобби,— сказал я ему.— Будет о чем написать в твоем дневнике.
Мы втроем пошли по дорожке. Я увидел священника, стоявшего у канавы, над которой хозяин гостиницы держал козу. Бедное животное буквально верещало от страха, но внезапным взмахом руки хозяин оборвал блеяние козы, и кровь хлынула в канаву.
— Невероятно,— промолвил Хобхауз,— крайне удивительно.
Он повернулся ко мне.
— Байрон, помнишь «Одиссею» — когда Одиссей хотел призвать мертвых, он делал то же самое. Духи из загробного мира питаются исключительно кровью.
— Да.
Я прекрасно помнил этот эпизод. Мне всегда становилось не по себе, когда я представлял, как герой ожидает появления призрака из ада. Я посмотрел сквозь туман на дорогу, ведущую к Ахерону.
— И если он действительно вызывал умерших, то, по-видимому, происходило это именно здесь — у реки смерти.
Я нарисовал в своем воображении духов, мертвецов в белых одеждах, бормочущих и стенающих, толпой бредущих по дороге.
— Но,— обратился я к Никосу,— если vardoulacha и в самом деле столь опасен, зачем же они вызывают его?
— Когда-то он был мужем той женщины. Священник приехал, чтобы уничтожить его.
— Той женщины в гостинице? — спросил Хобхауз.— Которая только что приехала?
Никос кивнул.
— Она живет в деревне по соседству с нашей. Ее мужа похоронили несколько месяцев назад, но он до сих пор бродит по деревне, и люди боятся его.
Хобхауз захохотал, но Никое оставался серьезен.
— Это чистая правда,— сказал он.
— Но каким образом?
— Это он, без сомнения. У него еще при жизни нога усохла, и теперь, когда его видят, он хромает точно так же, как при жизни.
— Да,— шутливо кивнул Хобхауз,— это неопровержимое доказательство. Пускай же его убьют поскорее.
Никос кивнул
— Они это сделают.
— Но почему они занимаются этим здесь,— спросил я,— в этой канаве?
Никос взглянул на меня удивленно.
— Потому что здесь Ахерон,— промолвил он.
Он указал на дорогу, по которой мы приехали вечером.
— По этой дороге мертвые приходят из ада.
Мы смотрели в канаву. Почти вся кровь уже вытекла из козы и образовала зловещую черную лужу на дне. Неподалеку я заметил свежий заготовленный кол, лежащий на земле. Священник повернулся к нам и жестом велел идти обратно в гостиницу. Упрашивать нас не пришлось. Горгиу и Петро, казалось, обрадовались нашему возвращению. Когда мы сели рядом у огня, Петро подошел к Никосу и обнял его. Он что-то говорил ему шепотом, возможно, ругал. Никос слушал безразлично, а затем высвободился из объятий брата. Он обратился ко мне:
