- Богородице, Дево, радуйся! Благодатная Мария, Господь с Тобою! Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душам нашим!
Светлый образ плыл предо мною, и я изо всех сил боролся с волнами, плывя вперед, шепча молитвы и следуя туда, куда Она вела меня. Ее босые ножки, такие же, как у той девушки, что купалась далеким утром в Рейне, сверкали предо мною, и я стремился догнать их, настичь и прикоснуться губами к их тонким пяткам. Она оглядывалась и улыбалась мне нежной и чуть-чуть озорной улыбкою русской княжны. Я плыл и вспоминал, как отец и дядя Арпад учили меня плавать, и мысленно посылал им благодарный привет. Вся моя жизнь щемящими искорками счастливых мгновений проносилась передо мною - влюбленные глаза Евпраксии, минуты ее пробуждений под моими поцелуями, сладостные любовные содрогания, свет летнего полдня, зелень листвы, вой вьюги за окнами замка Каносса и пламя камина, возле которого мы сидим вдвоем, взявшись за руки и шепча друг другу нежные слова; часовенка в Зегенгейме, куда мы спрятались от дождя и где вдруг оказался заблудившийся теленок; расставанье, поход, битвы, победы... долгожданные победы после долгих разочарований, невзгод, поражений, потерь и обид; победы, полные предвкушения будущей радостной встречи с любимой...
Я не помню, когда вдруг увидел, что Она исчезла, что ее босые ступни не светятся предо мною чудесным сиянием, а лицо не оглядывается больше и не дарит благосклонную улыбку. В первые мгновенья я растерялся - неужто Она отказалась от меня?! - но продолжал плыть вперед в слепой вере, что Она направляла меня куда-то, где есть спасение. Волны швыряли меня назад и снова вперед, и вдруг я увидел очертания берегов впереди и вновь воскликнул славословие Ей, произнесенное некогда устами праведной Елизаветы. Из последних сил, измученный долгим плаванием в ледяной воде, я пустился плыть к берегу и долго потом боролся с озверелыми волнами, которые никак не хотели отдавать мое обессиленное тело суше. Наконец, теряя сознание, я выволок себя на неведомое побережье, отполз подальше от страшного рева пучины, прижался всем своим существом к холодной, но спасительной земле и позволил себе уйти в забытье.
Глава III
ЕЛЕНА - ЦИРЦЕЯ60 КИПРСКАЯ
К счастью, холодный ветер сменился теплым, южным, иначе я рисковал до смерти замерзнуть, лежа без сил и продрогший на земле. Я пришел в себя только на рассвете следующего дня. Туника, единственное, что оставалось на мне из одежды, да и вообще из всего моего имущества, на спине высохла, а на груди и животе еще была влажная. Но, как ни странно, никакой простуды внутри я не чувствовал. Действительно странно - в детстве я так часто простужался и подолгу болел, стоило мне лишь промочить ноги или попасть под незначительный дождик. Но с тех пор, как я переболел непонятного свойства лихорадкой в Мантуе десять лет тому назад накануне похищения Евпраксии, у меня ни разу не было никакой хвори. При этом мне приходилось попадать в такие погодные условия, при которых в детстве и юности я не то что заболел бы, а умер в течение нескольких часов. Ничем, кроме благосклонности со стороны Господа Бога, я не мог объяснить такого изменения в организме.
