Он подбежал к императрице, схватил ее и стал срывать с нее одежду. Она сопротивлялась, он зарычал, как дикий зверь и разорвал верхнюю тунику, принялся было рвать нижнюю, но Конрад, подскочив к отцу, попытался оттащить его. Генрих изо всех сил ударил его своим огромным кулаком в лицо. Конрада откинуло ударом навзничь, он упал спиной на арфисток, ударившись затылком об одну из арф, которая, вывалившись из рук музыкантши, разбилась о гранитный пол. Веронки с визгом устремились вон.
Некоторое время Конрад был без сознания, а когда очнулся, то увидел, как обезумевший Генрих, содрав с жены все одежды, повалил ее на пол и бьет ногами по животу, по плечам, по бедрам. Вскочив на ноги, Конрад схватил тяжелый железный подсвечник, намереваясь ударить им отца по голове, и в это самое мгновенье в зал вбежала Мелузина.
- Фауст! - крикнула она.- Нельзя!
Император послушно прекратил избиение. Замер над скорчившимся на полу телом Адельгейды, разглядывая несчастную женщину, словно был недоволен, что не убил.
- Что за игру вы тут затеяли? А? - спросила ведьма весьма веселым голосом.- Разве можно так обращаться с женщинами?
- Она не жена мне больше,- произнес Генрих.- Она хотела на моих глазах изменить мне с моим собственным сыном.
- Конечно, только с ним она еще не успела тебе изменить у тебя на глазах. Вспомни, как она услаждала мужчин по кругу в замке Шедель. Очаровательная жрица Венеры. Как я завидую ее темпераменту и способностям принимать мужчин в несметных количествах. Редкостная, черт возьми, женщина.
Она подошла к императрице, склонилась над ней, внимательно разглядывая.
- Надо же, такие ушибы, и до сих пор не скинула, - покачала она головой.- Надо помочь ей подняться и увести ее. Изверг! Нельзя оставить тебя одного всего на несколько дней. Молодой человек, помогите мне приподнять вашу драгоценную мачеху. Ее нужно отвести в постельку.
- Не смей прикасаться к ней, щенок! - зарычал Генрих на сына, когда тот вознамерился было выполнить просьбу Мелузины.- Я вижу, ты рад пощупать ее голое тело.
Мелузина тем временем одна справилась. Она подняла бесчувственную императрицу на ноги, взвалила ее себе на спину и понесла, жутковато смеясь:
- Надо же, какая легонькая, прямо как я! Видать, не случайно в тебя мой Генрих влюбился.
- До сих пор у меня перед глазами эта жуткая сцена,- сказал Конрад, наливая себе вина, чтобы смочить пересохшее горло.
- Я немедленно отправляюсь в Верону,- вскочил я,- потому что еще с середины рассказа меня распирало желание скакать туда во весь опор немедленно.
