– Кто-нибудь! Спасите-е-е-е! – принялась в отчаянии стучать в потолок Ксэнна.
– Не утруждайся напрасно. Склепы строят так, чтобы внешний мир не нарушал покой усопших. Так что нас все равно не услышат.
– Как же нам быть? – потрясла Ксэнна отбитой рукой и села рядом.
– Что последнее ты помнишь? – Инрад похлопал себя по карманам и вытащил книжечку с висевшим на закладке угольком. – Попробуй сосредоточиться.
– Так, – усиленно хмурилась девушка, растирая пальцами виски. – Помню приемную залу. Всюду толпятся нарядные люди, берут с подносов слуг золоченые кубки. Хм…
– Что? Говори, вдруг важно.
– Помню, как мы с тобой в обнимку стояли в маленькой гардеробной.
– Да. Мне смертельно хотелось тебя поцеловать. У тебя такие красивые губы…
– У нас на пальцах кольца. Может, мы муж и жена?
– Сомневаюсь. Так не сходят с ума по женщине, которая тебе принадлежит.
– Так, потом мы бежали по коридору. Старик разбил флаконы у нас на пути, а следом пол под ногами разошелся, и мы полетели в темноту. Больше ничего!
– Думаю, виной тому разлитые стариком эликсиры. Не волнуйся, их действие скоро пройдет и память вернется. Итак, что получается? Мы были в особняке среди гостей, а потом что-то случилось и нам пришлось спасаться бегством. Открылся потайной ход в усыпальницу, мы провалились в него и скатились с лестницы. Лаз закрылся, скорее всего, автоматически. Так, если бы мы были хозяевами этого особняка, то знали бы о тайном лазе и не попали бы в его ловушку. Судя по нашим нарядам… кстати, тебе очень идет это платье… мы не из прислуги, а значит были на приеме.
– Смотри! – подскочив со ступеньки, указала Ксэнна на колыхнувшееся полотно, до этого сливавшееся с серо-зелеными стенами. – Там есть проход! Мы спасены! Идем!
Инрад выдернул из держателя факел и поспешил за девушкой. Она уже держала полотно за уголок, опасливо заглядывая в темный узкий коридорчик. Коридорчик привел их к лестнице, а лестница – к незапертой железной двери. Они вышли в кухню, не успевшую остыть после долгой готовки. На столах и полках стояла посуда, которую перетаскали из приемной, но не успели вымыть.
Ксэнна охнула и вцепилась Инраду в локоть, спрятавшись за ним от своих страхов. Тот обернулся и дернул бровью в немом вопросе. Ей знакомы эти странные, с двумя изломами брови. Она помнила и его строгие маленькие губы, требовательные и такие жадные до поцелуев! А холеные господские пальцы дарили ей и боль, и головокружительные ласки…
