— Вообще-то, — ответил шотландский лейтенант, ухмыльнувшись, когда прожевал и проглотил очередную порцию винограда, — я думал, что, если ты будешь кого-то опекать, то это пойдет тебе на пользу. Возможно, она поможет тебе держаться подальше от неприятностей. Видит Бог, я не смогу это сделать самостоятельно.
Себастьян резко выдохнул, искоса наблюдая за Логаном.
— К заботе о ней добавятся ее личные проблемы, помяни мое слово. У меня нет времени или интереса играть в хранителя для девчонки — или ты забыл, что мы должны разыскать ассасинов до того, как король вернется?
Шотландец согласно хрюкнул.
— Сторонникам Синана теперь придется воспользоваться магией, чтобы пройти через городские ворота, не говоря уже о дворце. Согласно твоему приказу, внутри и снаружи Ашкелона дополнительно выставлена стража. Я отправил их обыскивать каждого, кто приходит или уходит.
— А что, если наш фидаи уже где-то в городе, возможно, скрывается под самым нашим носом? — заметил Себастьян, обращаясь в основном к себе.
Агенты Старца были известны своей способностью сливаться с тем, что их окружало, натренированные играть любую роль, примерить любую маску — от святого до скромного крестьянина. В Ашкелоне тысяча разных людей; любой из них может оказаться тем, кто атакует Ричарда. Как им его вычислить до того, как он нанесет удар, Себастьян не знал.
— Ты найдешь его, — сказал Логан, словно догадываясь о ходе его мыслей по одному выражению его лица. — Разве Черный Лев хоть раз потерпел неудачу в задуманном?
Себастьян иронично приподнял бровь.
— Да, один раз. Той ночью в лагере, когда я позволил тому маленькому ублюдку избежать смерти от моего меча.
— Всего лишь отсрочка неизбежного, — съязвил Логан, пожав широкими плечами.
— Отсрочка, конечно, — ответил Себастьян. — Моя рука все еще желает отомстить за его вероломство.
— И я полагаю, никто не лишит тебя этого удовольствия, мой друг. Если ассасин где-то на территории Ашкелона, будь уверен, мы найдем его.
Себастьян кивнул, его беспокойство немного уменьшилось благодаря решимости лейтенанта. Он не врал, когда говорил, что его рука желает отомстить фидаи. И его тело, слишком долго залечивавшее рану, тоже истосковалось по битве, по весу и напряжению оружия и доспехов, по удовольствию от победы… по чему угодно, способному заглушить другое желание, не дававшее ему покоя. Желание, которое звало его внутрь по дворцовому коридору, туда, где была она, тот тигренок с серебристыми глазами и экзотическими губами, вкус которых он хотел ощутить еще до того, как он был проклят, увидев их.
