— Можно сделать вам комплимент по поводу вашего платья? — спросила женщина, серьезно глядя на нее своими серыми глазами. — Оно напоминает мне одежду, которую я носила дома, в Филадельфии. Не могу передать вам, как приятно видеть цветной наряд. Здесь носят так много белого. Красиво, конечно, и со всем сочетается, потому что он такой практичный и подходит для теплого климата, где все должны часто переодеваться и стирать одежду, надев хотя бы раз, — но все же он такой блеклый. Ваше платье выделяется, как желтый пион на клумбе белых роз.
Кэтрин уже почти забыла, во что была одета. От воспоминания о мужчине, которого они называли Раф, краска прилила к ее щекам. Однако она была вынуждена признать, что платье имело успех. У него был низкий круглый вырез, который со стороны спины поднимался в присборенный стоячий воротник. Юбка мерцающими складками ниспадала от самого лифа и до пола, сзади превращаясь в небольшой изящный шлейф. Несмотря на простоту кроя, платье выглядело царственно благодаря роскошному золотистому шелку. Жемчужное ожерелье, браслет и серьги, в последний момент взятые Деде из маминой шкатулки, прекрасно дополняли ее необычный toilette[52].
— У вас земля возле Альгамбры? — спросила Кэтрин. Было проще продолжать разговор с Фанни Бартон, чем повернуться и пытаться вести светскую беседу с Наварро.
— Да, у нас есть плантация в пяти или шести милях от Альгамбры. Очень милый дом, хотя не такой просторный, как тот, что получил в наследство от отца Раф, да и участок гораздо меньше.
— Но вам бы хотелось жить в городе?
— По правде говоря, нет. Мне нравятся здешние развлечения, магазины, балы, бесконечные приемы и шумные рауты — даже цирк месье Гаэтано. Но это не для меня, — засмеялась она. — Джилс упрекает меня в том, что я больше люблю ходить на судне, чем наносить визиты. Я все равно быстро устаю от них и скучаю по тишине дома.
— Правда? Я провела на плантации одно лето. Тогда я была ребенком и мне казалось, что дни там текут так же медленно, как река.
— Да, все это так и сейчас. Кроме того, в последнее время нам доставляют беспокойство рабы. Когда Джилс пять лет назад купил это поместье, там были рабы с острова, и вы, конечно же, знаете, что негры из Вест-Индии повсеместно практикуют эту ужасную черную магию, которую называют вуду. Не говоря уже об их замыслах устроить восстание по примеру революции на Гаити.
Мадам Тиби кивнула и невежливо вмешалась в разговор.
— Я могу рассказать об этом парочку случаев. У нас в Альгамбре есть несколько негров с острова. Выглядят как звери. Я знаю, что говорю. В девяносто первом мои отец и мать, старшая сестра и муж были убиты на Сан-Доминго, который сейчас называется Гаити. Мой сын умер в лодке, когда мы совершали бегство на Кубу. Мне повезло убежать и остаться в живых. А столько людей умерло!
