В ее взгляде читалась неприкрытая неприязнь.
— Вероятно, это станет моим обычным поведением, если я в скором времени не попаду домой, — ответила она.
— Кажется, ты уверена, что твою репутацию еще можно восстановить.
Его мягкий тон настораживал.
— Да. А почему нет?
— Прости, но я не очень-то доверяю этому жулику Маркусу Фицджеральду.
— Я тоже, — невольно согласилась Кэтрин. — Но вы с ним единственные, кому все известно.
— А кучер? — тихо предположил он.
Кэтрин почувствовала, как кровь отлила от ее лица. Конечно, кучер, свободный чернокожий американец, зарабатывающий на жизнь с помощью своего экипажа. Он отвозил ее с Маркусом на благотворительный прием, затем к ней домой, а оттуда прямо на маскарад в театр Святого Филиппа. Он знал, что она белая, и вряд ли сдержался, чтобы не выведать ее имя. Особенно став свидетелем ее похищения! Столь громкий скандал не останется незамеченным — и это наказание за то, что она восприняла присутствие слуги как нечто само собой разумеющееся.
Но, возможно, все было не так уж безнадежно. Если поскорее отыскать этого человека, его молчание можно купить.
— Вижу, ты о нем забыла, — продолжал Наварро. — И, если рассчитываешь предложить ему вознаграждение, чтобы держал язык за зубами, боюсь, ты сильно опоздала. Пока он вместе с другими кучерами ожидал у ворот танцевального зала, у него была уйма времени, чтобы десятки раз раскрыть самую дискредитирующую порцию твоего секрета. Наверняка эта новость уже облетела разные категории слуг по всему городу. Держу пари, двух дюжин дам будут потчевать этим лакомым кусочком вместе с их café au lait[32].
Кэтрин слишком часто была свидетельницей точности и стремительности распространения слухов, переносимых слугами, чтобы сомневаться в его прогнозе. Она мрачно смирилась со своим крахом, а затем подняла голову.
— Значит, я не должна позволить маме узнать об этом от других. Будь любезен… — Она указала на свою одежду, намекая, чтобы он вышел из комнаты.
С таким же успехом она могла бы бросить слова на ветер, поскольку он не обратил на них внимания. Лишь очередной стук в дверь вывел его из глубокой задумчивости.
— Entre[33].
— Ваша ванна, Maître.
Наклонившись, в комнату вошел слуга, неся на спине медную сидячую ванну, и поставил ее у камина. Затем он притащил бидоны с горячей водой и три из них вылил в ванну, наполовину ее заполнив. Не закрывая дверь, он вышел и вскоре вернулся с перекинутыми через руку льняными полотенцами и куском мыла, от которого повеяло ароматом ветивера, когда он снял с него маслянистую бумажную обертку.
