– Доброе, – я повела плечами, пытаясь освободиться, но, похоже, намек понят не был, – странно, но да. Я выспалась.
– Очень ряд, – он провел тыльной стороной ладони по моим волосам, щеке, нежно, почти не касаясь. И в то же время я чувствовала эти прикосновения. А затем, так же отчетливо почувствовала губы на своем затылке, шее. Дыхание на спине и дальше, вниз, по позвоночнику, уже не прикрытому никаким халатом.
– Адриан! – я вскрикнула, когда он, не прилагая особых усилий и не обращая внимания на сопротивление, опрокинул меня на спину, оказавшись сверху. Его губы замерли в нескольких миллиметрах от моих, а руки удерживали мои, переплетя наши пальцы, – ты обещал!
– Только этой ночью, Шания, – улыбка изменила его лицо, делая снова похожим на того плейбоя, за кем много лет безуспешно охотились девицы на выданье.
– Ты меня обманул, – я выгнулась, делая попытку освободиться, и наши бедра соприкоснулись. Он был в угрожающей близости от меня, я понимала, что не смогу достойно сопротивляться. Драться? Отбиваться от мужчины, который играючись скрутил меня не так давно. Кричать? Привлечь обслугу и его мать? Вызвать скандал? Или снова позволить ему добраться до меня?
И все же, я не могла идти на закланье, как беспомощная жертва. Пусть он победит, но я сделаю все, чтобы эта победа досталась ему нелегко!
– Отпусти меня! – тихо и спокойно произнесла я, глядя в его глаза, чувствуя его возбуждение, готовая в любую минуту заорать от ужаса, – иначе я буду с тобой драться. Не уверена, что окажусь достойным противником, но все же… Я не отдамся тебе по своей воле, тебе придется взять меня силой. Изнасиловать, как в прошлый раз. Смотреть мне в глаза, знать, как я тебя ненавижу и презираю. Что каждое твое движение отзывается во мне лишь болью, разочарованием и гневом. Потому что я почти поверила, подпустив тебя к себе настолько близко, что доверила свою жизнь.
Я замолчала, не сводя с него глаз, видя, как он побледнел, как возбуждение, горящее в его взгляде, сменяется отчаянием и тоской.
Он склонился надо мной, касаясь своим лбом моего, потерся щекой, о мой висок, скулу и замер у самой шеи, согревая ее жарким дыханием. Заговорил, но его голос звучал глухо и печально:
– Я никогда не причиню тебе боль. Скорее, себя убью, чем увижу снова в твоих глазах ненависть ко мне. Я готов ждать, сколько тебе понадобиться. Чтобы привыкнуть ко мне и перестать видеть во мне насильника и врага. Но я не могу сдержаться, чтобы не касаться тебя. Губами. Языком, руками, всем телом. Прошу тебя. Дай мне шанс! Я клянусь, что не попрошу больше, чем ты готова мне дать. Но не отталкивай меня от себя. Позволь заслужить твое доверие и симпатию. Давай начнем все сначала. Как будто между нами не было прошлого, как будто я не вел себя с тобой как подлец и мразь. Не отвергай меня. Ни одну женщину до тебя я не умолял о любви, ни к одной из них не испытывал того, что чувствую к тебе. Назови это как хочешь – болезнь, одержимость, безумие. Ты как вирус, напасть, проклятие! Мое проклятие! Я обречен любить тебя!
