- Повелитель, я...
- Молчи, молчи, ишак и сын ишака! Где, где славные времена Харуна ар-Рашида из рода Аббасидов и не менее славного - первого среди визирей - Джафара Бармакида. О, Аллах, где они! Нет, нет сейчас тех слуг и визирей, - султан, не забывая метить туфлей, воздел руки в гору и прочел следующий стих:
Мы делаем добро - клянусь что поделом
Нам горькая судьба спасителя гиены.
(Здесь и далее стихотворные вставки из сборника "1001 ночь" без пометок - перевод с араб. М.Салье, отмеченные двумя звездочками - перевод Д.Самойлова, тремя звездочками - А.Ревича. Цитаты в прозе из того же сборника в пер. М. Салье)
Каждый, каждый из приближенных и возвышенных не заслугами своими, а добротой и кротостью моей, подобен спасенной гиене, что съела своего спасителя.
- Повелитель, я... - распростертый визирь, являя чудеса ловкости, мало свойственные преклонным годам, вновь попытался поймать туфлю. На сей раз, Аллах смилостивился над рабом своим, и цепкие пальцы обхватили алый сафьян, после чего потянули его к губам, заблаговременно вытянутым в трубочку.
Шамс ад-Дин запрыгал на одной ноге.
- Клянусь памятью отца моего Нур ад-Дина, клянусь табушем Пророка, своим вероломством ты поразил меня в печень, теперь я должен проткнуть твою, в противном случае не станет покоя мне до последнего вдоха. Хоть сказано в священной Книге: "Чтоб вы не проливали крови (ваших братьев)" (Коран, пер. В Проховой), пусть кровь твоя будет на моей ответственности в день воскресения, ибо иначе не вернутся ко мне сон и душевное равновесие.
Абу-ль-Хасан, наконец, дотянул туфлю и таки приложился к ней, и судорожно дергающийся султан ничего не смог поделать.
- Нет, сегодня же, до заката велю повесить тебя и сорок твоих близких. Сейчас же отправлю глашатаев кричать на всех улицах и улочках Ахдада о том, чтобы приходили посмотреть на казнь визиря Абу-ль-Хасана из рода Аминов.
- Повелитель, заклинаю тебя именем Аллаха, не принимай скорых решений, вспомни слова поэта:
Кто справедливым был - добра вкушает мед,
Кто был несправедлив, того судьба доймет!**
- Но тот же поэт сказал:
Не упрекай судьбу! Она не виноватит,
А только часть за часть, за меру меру платит.**
Ты хуже гуля! Те хоть прямо едят людей, не притупляя бдительность сладкими речами. Ты змея, да змея, пробравшаяся в теплую постель и ждущая своего часа, чтобы укусить! Нет, не повесить! Слыхал я в заморских странах, где живут только кафиры и люди книги (а им - на все воля Аллаха - уготован шестой, предпоследний слой ада - аль-Хутама) провинившихся привязывают к колесу. Большому колесу, и ломают руки и ноги. Так, только так умрешь ты! Подобно неверным, подобно огнепоклонникам и - если будет на то воля Аллаха - попадешь в седьмой - последний слой ада - аль-Хавия, который уготовал Аллах для лицемеров, а не в легкий Джаханнам - для тех, кто умер без покаяния.
