Мужам зрелым приличествует достоинство и почтенность.
Певец взял канун. Зрители, против воли, зашевелились, лишь молодой суфий в латанной хирке сохранял невозмутимость, а может молился.
Длинные пальцы прошлись по струнам.
- Хвала Аллаху, господу миров! Нет бога, кроме Аллаха и Мухаммад пророк его! - прорезал тишину звонкий, несвойственный почтенному виду достойного шаира (да благословит его Аллах и приветствует) голос.
- Хвала Аллаху, господу миров! Нет бога, кроме Аллаха и Мухаммад пророк его! - повторили вслед за ним присутствующие и даже люди книги: копт и еврей произнесли что-то свое, так чтобы никто не расслышал.
Пальцы вновь заставили канун родить волшебные звуки.
- Повесть моя о преданиях народов, о том, что было, прошло и давно минуло (а Аллах более сведущ в неведомом и премудр и преславен, и более всех щедр, и преблагосклонен, и милостив). В древние времена и минувшие века и столетия царствовал в городе Ахдаде величайший среди великих султан Шамс ад-Дин Мухаммад из рода...
1.
Рассказ о Шамс ад-Дине Мухаммаде - султане славного города Ахдада и визире его Абу-ль-Хасане.
- Нет, повелитель, нет!
- Молчи, молчи, собака среди визирей! Сказано в Книге: "Кто обманет - придет c тем, с чем обманул, в день воскресения". (Коран пер. И. Крачковского) Не увеличивай ношу, с которой предстанешь пред очи Аллаха в день смотра, а в истинности этого нет сомнения.
- Клянусь связью своего рода с халифами из сыновей Муавийа ибн Абу Суфьяна, клянусь своей головой, вины на мне не больше, чем на младенце в седьмой день, день обрезания, не больше, чем на Дубане, а ты помнишь, о повелитель, историю врача Дубана и царя Юнана.
Абу-ль-Хасан - визирь правителя славного города Ахдада - султана Шамс ад-Дина Мухаммада упал на колени и, волоча тяжелые полы парчового халата, пополз к повелителю. Он припал к правой туфле повелителя, именно правой, ибо, как известно, Пророк повелел входить в отхожее место с левой ноги, а выходить в правой, впрочем - на все воля Аллаха - вполне возможно несчастный Абу-ль-Хасан припал к той, к которой удалось припасть, почти удалось. Султан Шамс ад-Дин брезгливо отдернул ногу и тут же вернул ее, метя в лобызающие уста.
Без успеха стараясь попасть по ловко увертывающемуся визирю, Шамс ад-Дин произнес такую речь:
- Оросились глаза мои слезами, и стеснилась грудь моя. О, Аллах, за что, за что наказываешь верного раба своего! Я ли не пропускал ни одного намаза, я ли, как сказано, не соблюдал пост в месяц рамадан, я ли не раздавал деньги бедным и нуждающимся именем твоим, карал виновных и награждал отличившихся! За что! За что!
