Музыкант заметно оживился, его бледное лицо вспыхнуло маниакальным румянцем.
– Я полагаю, герр барон, что суть чудесного воздействия музыки на христиан заключается в том, что в ней, музыке, сам Господь Бог укрыл откровение свое. Да-да! Я не боюсь этого слова! Именно откровение Господне является сутью того любезного нашему уху феномена, как музыка. Она излечивает больных и бесноватых, она открывает души и сердца наши. Она, будучи послана свыше божественною силою, в одно мгновение распространяется по всей обозримой вселенной. Именно звуки музыки являются проводниками благодати и воли Господней, которые разрушают чары князя мира сего. И божественные сии звуки распространяются в субстанции, называемой межзвездный эфир. Каковой эфир, будучи повсеместно разлит в невидимых духовных сферах…
Увидев, что барон откровенно заскучал, фон Закс поспешно проговорил:
– О, герр барон, это и впрямь не очень интересно, вы правы. Но вот что я вам хочу сказать: нам с вами тоже, как и современникам великих композиторов старых времен, очень повезло.
Он неуверенно улыбнулся, но тут же переменил тон на более торжественный:
– О да! Именно в наше время и именно в наших краях живет великий композитор. Да-да! Более великий, чем мы можем себе представить. Он более велик, нежели все композиторы вместе взятые, жившие до него. Хотя признаюсь вам, герр барон, иногда…
Николаус понизил голос до драматического шепота:
– …иногда мне кажется даже, что его музыка исходит от самого…
Тут он оглянулся и хриплым голосом пробормотал:
– …от самого лукавого… такая она… так она не похожа ни на что известное… Его лютневые сюиты и скрипичные партиты яростны и нежны одновременно, а его фуги… это нечто поистине запредельное! Они выжимают из слушателя сладострастный стон, они поднимают его до небес. Поднимают, чтобы через малую толику времени снова сбросить его в ад… хотя нет, не в ад – в чистилище! И чистилище это заполнено до самых краев терзающей слух какофонией, и вам кажется, что этот невероятный ужас никогда не закончится. И вы начинаете верить, что и после чистилища обречены вечно скитаться в самом ужасном из кругов ада среди демонов и проклятых всевышним ведьм!
Фон Закс воскликнул во весь голос, заставив барона покрепче сжать рукоятку шпаги:
– Но нет! Нет, нет и нет!!! Вы не понимаете! Никто, никто не понимает! Никто! Это вовсе не бездарная какофония, вы в этой музыке не услышите дисгармонии...Напротив, в ней все выстроено по железным законам… математика и логика, логика и математика… И мелодические линии рассчитаны невероятно точно. Они развиваются, нарастают и скручиваются как огромные мифологические змеи, они словно Лернейские гидры с множеством голов, свиваются в кольца и распрямляются как пружины, захватывая пространство вокруг, чтобы снова свиться, сплестись в тугой яростный клубок и… И молниеносно броситься на вас! И вдруг… И вдруг!
