Эйтор толкнул Глеба локтем и тихонько зашептал:
– Это она! Точно! Гляди, Глеб, это переводчица! Та самая!
И вправду, это была та самая переводчица, которую они недавно видели в спортивном зале. Глеб, ни секунды не колеблясь, подошел к ней и сказал:
– Здравствуйте! Не ожидали мы вас тут встретить.
Она мгновенно обернулась к нему, и лицо ее выразило удивление. Однако во взгляде ее не было никакого испуга. С любопытством она рассматривала друзей несколько секунд, а потом протянула руку для рукопожатия – сначала Глебу, а потом Эйтору:
– Меня зовут Юми.
Друзья осторожно пожали тонкую, цвета белого китайского фарфора, казавшуюся очень хрупкой кисть ее руки, на безымянном пальце которой было надето изящное золотое кольцо с нежно-голубым сапфиром. Такими же утонченными были и черты лица Юми, а огромные карие глаза смотрели открыто и спокойно. Ее взгляд заливал все вокруг каким-то неземным светом, в котором хотелось находиться бесконечно. Одетая в свободный светло-серый брючный костюм, она выглядела совершенно непринужденной, как видно, ощущая себя в полной безопасности. Чем-то неуловимым она напоминала девушек – персонажей японских аниме или манга. Даже прическа ее, казалось, была словно стилизована под этот образ.
«Наверное, она фанатка аниме», подумал Глеб, но почему-то эта мысль, мелькнув, исчезла в небытие. Не уходило никуда только тончайшее чувство недосказанности, необъяснимый свет ее глаз все так же освещал их, а ее мелодичный, льющийся голос завораживал и увлекал за собой.
По-русски она говорила с небольшим акцентом, но очень правильно подбирала слова и разговорные фразы.
– Что вы тут делаете? Вы буддисты?
Обрадовавшись, что их не оттолкнули, Глеб охотно заговорил:
– А мы из зала вышли, шли-шли… сами не знали куда… и вот как-то оказались тут. А Эйтор, кстати, тоже буддист.
Глеб повернулся к своему другу, который стоял чуть позади, приглашая его вступить в беседу. Но Эйтор стоял неподвижно и молчал, словно погруженный в медитативное состояние.
Теплый свет, исходящий от Юми, как будто раскрыл перед ним необъятные горизонты, сияние это окутало весь небольшой дворик дацана, Юми глядела на него вопросительно, а он все стоял и молчал, не в силах выговорить ни слова.
– Эй, ты чего молчишь? – Глеб слегка потряс художника, взяв за плечо. – Ты что, заснул что ли?
Он засмеялся, а Юми по-доброму улыбалась и глядела на Эйтора своими невероятными глазами, в глубине которых пульсировали огненные реки. И он действительно чувствовал себя как во сне: холодный тигель весеннего петербургского дня переплавил в плотный витражный узор трепещущие на легком ветерке разноцветные буддистские флажки, темную массивную глыбу дацана, мягкий невидимый свет Юми, слова Глеба, его собственные мысли и чувства.
