Ника, не вставая с места, рывком подтянула к себе свой рюкзак и, порывшись в нем, вытащила железную столовую ложку. Критически повертев ее перед глазами, она вздохнула и аккуратно положила на краешек своей пластмассовой тарелки.
– Когда уж они приедут… – проворчала она, ни к кому не обращаясь. – Ночь на дворе… Обещали же на третий день приехать…
– Да скоро уже, я думаю, – Глеб поднял руку и прислушался, но вскоре разочарованно выпрямился, сказав: – Ничего не слышно…
Ника попыталась настроить свой внутренний слух так, чтобы он, подобно радиолокационной установке, сканировал все окружающее пространство. Когда-то этому приему ее научил ее наставник, но пользоваться этой техникой ей приходилось очень редко – жизнь в городских условиях к этому не очень-то располагает. К тому же город постоянно наполнен звуками техногенного происхождения – шумом автомобилей, гулом пролетающих летательных аппаратов, звуками телевизоров…
Только иногда, оказавшись за пределами города, Ника пыталась использовать этот способ изучения звуков. И каждый раз это приносило ей не сравнимые ни с чем ощущения. Она начинала слышать звуки, источники которых были, как оказывается, удалены от нее на невероятно далекое расстояние. Если же она тренировалась в этом упражнении достаточно продолжительное время, то наступал момент, когда сквозь звуки окружающего мира начинали «прорываться» звуки, не слышимые ранее. И звуки эти были чрезвычайно разнообразными.
Иногда Ника начинала слышать музыку, сначала одиночный инструмент – флейту или арфу, который вел незатейливую мелодию. Постепенно музыка все усложнялась и усложнялась, к одному инструменту подключались и другие – рояль, скрипки и альты, контрабасы, ударные… И приходил момент, когда она уже слышала целый симфонический оркестр, исполняющий подчас очень сложные и логически законченные произведения. Это были целые симфонии, состоящие из нескольких частей – прелюдии, аллегро, анданте… И Ника понимала, что этих симфоний она никогда раньше не слышала ни в записи, ни вживую. «Почему, ну почему я не удосужилась выучить нотную грамоту?! – сокрушалась она иногда. – Тогда бы я уж точно смогла записать эти невероятно красивые и гармоничные музыкальные произведения!».
Глеб тоже вслушивался в окружающую их тишину, но улавливал только шелест легкого ветра по кронам больших елей в ночной тайге. Где-то вдалеке на большой высоте пролетел авиалайнер, и гудение его мощных двигателей заполнило все ее внимание. Внезапно до его ушей донесся тонкий продолжительный звук, очень похожий на комариный писк. Звук был непрерывным, но почти неразличимым – видимо, источник звука был очень далеко, и северная светлая летняя ночь растворяла все далекие звуки в своей невероятной мягко колышущейся массе.
