Эйтор осторожно выглянул из-за камня, на котором тонким слоем лежал легкий как птичий пух пепел, невесомо взлетающий вверх от малейшего дыхания. Уже светало, в быстро просветляющихся сумерках был рассеян запах гари и смерти. На небольшой площадке в полусотне метров от него расположились они. Враги.
Полтора десятка закованных в тусклый серый металл чернобородых людей стояли, преклонив головы, на брусчатке, выложенной в виде причудливого орнамента. Они смиренно слушали неторопливый речитатив.
«…Эт нэ нос индукас ин тэнтэтионэм сэд либэра нос э мало…». Голос чтеца возвысился до фальцета.
Да это же «Pater noster», то есть «Отче наш» на латыни! Эйтор – настоящий Эйтор, а не человек из его сна – понял, что звучит молитва на латыни, хотя этого языка он не знал. Этот факт поверг его в смятение. Он подумал: «Значит, мое «я» не полностью поглощено той, неизвестной мне личностью? Значит, я все же сохраняю некоторый контроль над своим сознанием?».
Эйтор попытался вспомнить, кто он и где живет. Это потребовало от него значительных усилий. Лоскуты множества образов и сюжетов веерообразно раскинулись перед ним, словно бы предлагая выбрать любой из них. В какой-то момент ему показалось, что он не может вспомнить ничего, и страх схватил его цепкими щупальцами, но уже через секунду Эйтор вспомнил о том, что он человек двадцать первого века.
Невозможно передать словами, как это его обрадовало! По неизвестным причинам в нем появилась уверенность, что даже если хотя бы мельчайший фрагмент «его» останется под контролем его «я», его истинной сущности, то ему не составит проблем рано или поздно проснуться и вернуться в свой мир.
«Куониам туум эст рэгнум эт виртус эт глория ин сэкула. Амен!».
Все присутствующие на церемонии перекрестились и, выпрямившись, надели блестящие металлические шлемы с белыми плюмажами. Читавший молитву высокий монах в испачканной пеплом и землей коричневой сутане тоже перекрестился и аккуратно положил молитвенник в небольшую холщовую сумку, висевшую у него на плече. Выражение его лица было суровым, когда он читал «Pater noster», и осталось таким, когда к нему подошел один из молившихся воинов, по виду и благородной осанке – главный из них. Они перебросились несколькими короткими фразами. Монах, полуобернувшись, указал в ту сторону, где прятался Эйтор, и принялся что-то говорить, сдержанно жестикулируя.
Предводитель захватчиков слушал его невнимательно и отвечал односложно, в то же с хищным видом озираясь по сторонам, иногда отворачиваясь от монаха и напряженно вглядываясь туда, где находилось большое озеро.
