– И что дальше?
– Ничего. Я там походила-походила… Никого из знакомых не встретила… это меня почему-то обрадовало, – улыбнулась Ника. – Ну и проснулась потом и домой поехала. Утром.
Глеб перевел дыхание и покачал головой:
– Не очень я тебя понимаю, Ника. Вот ты говоришь, что «поняла, что в сон попала». Как такое может быть?
– Это ты не понимаешь потому, что тебе об этом никогда не рассказывали. А мне когда-то одна женщина шаманка в Туве тропу показала.
– А что за тропа такая?
– Тропа? Ну… не знаю… она прямо тут начинается, – Ника помахала рукой перед глазами. – Это она так называет – «тропа». А мне кажется, что это как ширма или занавеска… она перед глазами висит, и ничего не видно, что за ней происходит. А приглядишься – видно, что она как будто из марли сделана… в ней есть много-много маленьких дырочек. В одну из них посмотришь – и раз! Тебя туда втянуло. И ты уже не тут.
– А где? В другом мире что ли…? – Глеб не мог преодолеть скептического отношения к ее словам.
И это было странно. Одна часть его разума, холодная и пытающаяся все контролировать, уверенно говорила ему, что рассказы Ники не более чем просто фантазия. Другая же часть, более легкая, шептала едва уловимо, что все это правда.
– Не знаю… – Ника пожала плечами. – Никогда не задумывалась. Да мне без разницы. Где-то – и все дела… А можно еще и не так. Можно по-другому.
– Как?
– Если хорошенько присмотреться к чему-то, например… ну, например, вон к той стене, – Ника махнула рукой, и Глеб автоматически последовал взглядом в том направлении, – то увидишь в глазах что-то вроде ряби. Она незаметная, эта рябь, но она есть. Предметы вокруг как будто дрожат мелкой дрожью. Изображение реальности, оно ведь не очень устойчиво…
– Нестабильно?
– Ну да, нестабильно. И все время оно, это изображение грозит рассыпаться, только мы этого не замечаем. Но что-то в окружающем пространстве постоянно заставляет эту рассыпающуюся иллюзию воссоединяться… снова и снова, снова и снова. Без конца.
– А что это?
– Да ты разве же не помнишь? Мы ж с тобой об этом уже говорили, когда в Иерусалиме были. Это воля.
– О чем ты говоришь? Какая воля? Чья?
– Ну, я не знаю… Воля, в общем. Некая глобальная воля соединяет все воедино. И постоянно поддерживает мир в таком состоянии. Если где-то что-то испортится – сразу же эта воля все ремонтирует… зашивает все или заклеивает, я уж процессов этих не понимаю. Да и, наверное, их мало кто понимает.
– Бред какой-то…
