– Игорь Алексеевич, я же вам пару часов назад уколола ваш подарок.
– Жиденько...
– Скажите спасибо еще.
Тома, погрузив руки в карманы халата, деловито прошлась между столами.
– Ну что, колобки, веселый у нас новый год будет, – попыталась она встряхнуть унылую атмосферу, царившую в помещении.
– А что, концерт будет?
– Да был же! Вы не видели, Сережа? Жаль, знатное было выступление акробата с кувалдой. Директор цирка сделал его кувалдоглотателем теперь. Будет выступать в новом жанре, в полосатой робе.
– Жалко его. Хороший мужик был.
Тома пожала плечами.
– Имеет все шансы доказать это судье, – передала она свою мысль собеседнику.
Наступила тишина, в неуютных объятиях которой все стали ощущать неприятный холодок, тянущийся по полу и облизывающий почти что босые ноги пациентов. Степан ощутил, как Томина ладошка погладила его спину, и умиротворенно вздохнул, понимая, что сейчас провалится в сон. Тома встала около него и заглянула ему в лицо.
– Наш Стенька может и стоя уснуть, – ее губы опять расползлись в улыбке.
Степан открыл глаза.
– Спи, спи. Тебе после витаминов лучше?
Он кивнул.
– Молодцом. Ты сегодня нас радуешь, вот так бы каждый день.
Степан опять кивнул, осознавая, что Тома поймет его движение правильно.
Тома снова уплыла в другую сторону и остановилась, всматриваясь в окно. Если бы проницательные глаза Степана пересеклись с ней взглядами, он бы увидел, что в глубине своего сознания, под маской молодой веселой девушки, она испивала чашу тоски, грусти и одиночества. Сегодня утром она даже предложила бабе Нине остаться на ночь помогать ей с дежурством, потому что не хотела в праздник быть дома одной. Но баба Нина, испугавшись, что молодая практикантка претендует на кушетку в кабинете главврача, напрочь отказалась от этой компании. С одной стороны, Тома страшилась того, что произошло с батареями в такую погоду. А с другой, была рада, поскольку теперь у нее имелся отличный повод остаться здесь до завтрашнего вечера. И не придется вжиматься спиной в стенку, дрожа от каждого шороха на лестничной площадке. Не придется отключать телефон, чтобы не услышать в нем голос того человека, имя которого даже вспоминать не хотелось. Не придется самой себе сознаваться, что ее жизнь в неполные двадцать четыре стала слишком сложной и тягостной.
–Томка! – позвали за спиной.
Она оглянулась, строго поджимая губы. На пороге стоял санитар Володька.
