- Какая?
- Купцом Ермаковым мы днём займемся. А
сейчас не заскочить ли в гости к Матрёне
Марковне?
- Поздновато уже, Саня. Не подняла бы шум,
что полиция без веских на то оснований по ночам
почтенных людей беспокоит.
- Не поднимет. Марковна меня всегда видеть
рада.
… Мещанку Самохину на самом деле звали
иначе. Но все без исключения знакомые величали её
Матрёной Марковной - очень уж похожа на одну из
героинь непристойной поэмы, ошибочно
приписываемой Ивану Баркову. И по внешности, и
по привычкам, и по манере разговора. А самое
главное она, как и «барковская» Матрёна Марковна
занималась сводничеством. Правда жила не «в
домишке о двух окошках на Полянке», а в
собственном двухэтажном доме в Сокольниках.
Уважало Матрёну Марковну московское
купечество, в особенности его женская половина.
Умела она потрафить любой купчихе, с полуслова
угадывала её самые сокровенные желания, о
которых та порой и вслух сказать стеснялась. Им с
ней было легко и просто, не то, что с утончённой
105
Прасковьей Фёдоровной, пересыпавшей речь
непонятными французскими словами, или с грубой
матершинницей Марфой, которая к тому же
отличалась набожностью и в пост напрочь
отказывалась помогать в блудных делах.
Дом Самохиной находился на 6-м Лучевом
просеке. Места глухие. Там частенько пошаливали.
Особенно летом, когда шпана с Хитровки и других
трущоб перебиралась «на дачу». Бывшего
городского голову Лямина однажды ограбили в
собственном саду - даже шёлковые подштанники
забрали. Доставалось и Матрёне Марковне: то у
кухарки, возвращающейся с базара, корзинку с
провизией отнимут, то простыни, развешенные для
просушки, с верёвок утащат. Местная полиция
только сокрушённо разводила руками.
Не на шутку перепугалась Матрёна Марковна,
когда получила записку: «Сиводня вечёр попожи
двести рублёв под большую берёзу у поворота. А то
дом спалим». Люди знающие посоветовали ей
сходить в сыскное, подсказали к кому именно
обратиться. Она так и сделала. С тех пор шпана дом
сводни за версту стороной обходит, а Степанов и
Соколов стали своими людьми у Самохиной…
Соколов, севший на козлы пролётки вместо
отправленного в больницу Кузьмича, оказался
кучером умелым. Вскоре, хотя все дороги в
Сокольниках были засыпаны снегом, они подъехали
