Хуза без продыху целыми днями хлопотал и о хозяйству, приготавливая все необходимое. С утра до вечера он принимал подрядчиков по закупке провизии, отдавал распоряжения поварам и многочисленной прислуге. В крепость пригонялись стадами ягнята и телята. Привозились туши оленей и ланей. Возы всевозможной птицы: цыплята, куры и индейки, гуси и утки, цесарки, фазаны и павлины, голуби и перепела. Фрукты и овощи шли со всех стран света. Тутовник, айва и персики из Персии, вишня из Малой Азии, арбузы и дыни из Египта, гранаты из Карфагена. Целые мешки орехов: фундук, миндаль, фисташки и лесные орехи. Многообразных рыб речных, озерных и морских без числа свозили в кладовые крепости. Хуза сам лично все проверял, бегая из винных подвалов на кухню, с кухни на продуктовые склады. Ругался и яростно торговался с поставщиками. Он даже не замечал жены, которая с печалью бродила по залам дворца. Пророка совсем перестали выводить на прогулки, и она лишилась его лицезрения хотя бы в эти редкие минуты. Наконец она решилась на отчаянный поступок. Набрала на кухне разных продуктов в корзину, положила туда небольшую амфору вина и пошла на свой страх и риск в подземелье. Стражник посмотрел на продукты и, усмехнувшись, сказал:
— Этого он есть не будет. Ни вина, ни сикера[39] он вообще не пьет. А ест очень мало. Говорят, что когда он был в пустыне, то питался диким медом и акридами[40].
Затем он зажег факел и повел Иоанну в подвал дворца. Они прошли по нескольким темным переходам и вошли в довольно-таки просторный коридор, вдоль стен которого имелось несколько загороженных решетками помещений. Стражник укрепил факел на стене, и его яркое пламя осветило одну из зарешеченных камер. Глаза Иоанны привыкли к темноте, и она увидела пророка. Иоанн спокойно подошел к решетке и так же спокойно ровным голосом спросил:
— Пришла попрощаться?
— Я принесла тебе еду.
— Пусть там, наверху, едят и веселятся. Моя же пища — от Духа Божия приходящая. Вскоре эти узы уже не удержат меня, и я уйду к Тому, Кто послал меня возвещать и свидетельствовать правду Божию.
— Кто же Он, о Ком ты свидетельствуешь? — робко спросила Иоанна.
— Ты увидишь Его сама и последуешь за Ним. И будешь лицезреть славу Его.
Эти таинственные слова пророка глубоко взволновали Иоанну. Она уже не помнила, как вышла из дворцового подвала, как пришла к себе в комнату, и только там вдруг вспомнила слова пророка, что узы темницы вскоре будут не властны над ним. «Значит, его освободят?» — подумала Иоанна, и тут же другое, глубинное чувство подсказало ей, что эти слова говорят об ином. Тоскливое ожидание ужасных и непоправимых событий сжало сердечко Иоанны, и она горько расплакалась.
