— Ну а как он хоть выглядит-то вообще?
— Так я же тебе рассказываю. Выглядеть он может по-разному, потому… побольше фантазии, — постепенно расходилась Настя, — это не должно быть просто набором каких-то фиксированных штампов, они здесь как раз и не приветствуются. Это сродни искусству. Не бойся экспериментировать. Доверься своему воображению. Тебе самому должно это нравиться.
— Ну а что самое главное-то?
— Самое главное — делать с любовью. Если будешь следовать этому правилу, мелкие огрехи никто не заметит. А крупных… лучше все же не делать.
— Понятно.
— Ну в общих чертах… это все.
Слава поблагодарил сестру за дельные советы и отправился в свою комнату. В целом, в общих чертах, Славик уловил основную идею куннилингуса. Куннилингусом называли нечто вроде работы на свободную тему. Как и любая свободная тема, свободна она с известными ограничениями и наилучший результат, как не крути, все же приходит с опытом. Это было, конечно, не самое приятное открытие, но его успокаивали последние слова сестры о любви и мелких огрехах. Никто, даже Вера Петровна, не будет требовать от него куннилингуса высшего пилотажа, как никто не ждет даже в лучших школьных сочинениях настоящих литературных шедевров.
Уже закрывая за собой дверь, Славик услышал тихий голос сестры, явно обращенный к самой себе: «Все нормально, все нормально, я и сама ведь первый раз в таком же возрасте… Это лучше, чем если бы…»
Он подошел к столу, где были разложены инструменты и материал. Славик взял в правую руку наждачную бумагу, осмотрел стол, приподнял левой рукой небольшого размера палочку, повертел ее между пальцев и отложил подальше. Вместо нее он взял фанерный лист средних размеров, сел на пол и принялся натирать его наждачкой. Он старался особо не налегать. Аккуратно и терпеливо зачистил сперва одну сторону, затем другую. Постепенно снял с поверхности фанеры все шероховатости, она стала гладкой как зеркало. Славик был доволен проделанной работой. На другом листе фанеры он сделал два распила лобзиком, затем опять взял наждачку и зачистил их изнутри. Дальше он два раза свернул наждачку и скрутил ее в трубочку. Внутрь, для упругости, поместил небольшой металлический стержень, замотал верхний конец наждачки изолентой и полученным инструментом принялся вытирать отверстие посреди фанеры. Славик был похож на первобытного человека, добывающего огонь. Дело двигалось медленно. Он то и дело, как советовала сестра, убирал наждак и пытался простучать углубление пальцем. Впрочем, особого эффекта это не давало, и он вновь брался за стержень, обернутый наждаком, и продолжал терпеливо вкручивать его в центр фанерного листа.
