1 Levy-Bruhl. "Les Fonctions mentales dans les societes inferieures". P. 140. Достойно сожаления, что автор позднее изгнал это, столь меткое обозначение "мистический". Вероятно, оно было изъято под натиском глупцов, которые под "мистическим" понимают свою собственную чепуху.
То, что частота подобных проекций, как и их характер, никогда не признаются — факт безусловный. При таком положении дел вовсе неудивительно, что наивный разум с давних пор считает само собой разумеющимся, что, если во сне привиделся господин X, то этот сновидческий образ, названный "господином X", идентичен настоящему господину X. Эта предпосылка всецело соответствует всеобщему некритическому сознанию, не усматривающему никакого различия между объектом-в-себе и представлением, которое сложилось о данном объекте. При критическом рассмотрении — и это никто не может оспорить — сновидческий образ имеет лишь внешнее и весьма ограниченное отношение к объекту. В действительности же этот образ есть комплекс психических факторов, который сам себя образовал (конечно же, при определенных внешних побуждениях), и посему он существует в субъекте и состоит в основном из тех субъективных факторов, которые характерны для субъекта и которые зачастую к реальному объекту не имеют никакого отношения. Мы всегда понимаем другого таким образом, как мы понимаем или пытаемся понять самих себя. Что мы не понимаем в себе, то не понимаем и в других. Так уж все обустроено: образ другого, как правило, и по большей части, субъективен. Как известно, даже интимная близость ничуть не может гарантировать объективное познание другого.
Если же начинают с того, что попросту берут и объясняют некоторые манифестируемые содержания сновидения в качестве "несобственных" или "символических" (как это делается в школе Фрейда), например, сновидение говорит о колокольне, а подразумевает фаллос, то отсюда всего лишь один шаг до того, чтобы сказать, что сновидение часто говорит о "сексуальности", но отнюдь не всегда полагает под этим сексуальность, или также часто сновидение говорит об отце, но полагает под этим собственно самого сновидца. Наши imagines суть части нашего духа, и если наше сновидение репродуцирует какие-либо представления, то это в первую очередь наши представления, из связанности которых соткана совокупность нашей сущности; это субъективные факторы, которые группируются в сновидении так или иначе вовсе не по внешним причинам, но из интимнейших порывов нашей души, выражая этим тот или иной смысл. Целостное творение сновидения по существу субъективно, и сновидение есть тот же театр, в котором сновидец является и сценой, и актером, и суфлером, и режиссером, и автором, и публикой, и критиком. Эта простая истина составляет основу того воззрения на смысл сновидения, которое я обозначил как толкование на
