По
правде говоря, пропасть, будто бы
отделяющая древний мир от нашей
современности, очень легко сходит на
нет. Мы до такой степени отождествляем
себя с сиюминутным сознанием
настоящего, что забываем о существовании
«вневременных» основ психики. Все, что
имеет более долгую историю, чем
эфемерные проявления современности,
рассматривается человеком сегодняшнего
дня как неразумный бред и вздор,
которого следует избегать. Поступая
так, мы подвергаем себя самой серьезной
из угрожающих ныне психических опасностей,
а именно — опасности пасть жертвой
разного рода интеллектуальных «измов»,
утративших все контакты с реальной
психической жизнью и
1) Один
из древнейших текстов на немецком языке
(Франкония, IX или Х в.).
1)
Персонажи древнегерманской мифологии:
верховный бог и его сын, бог света и
красоты.
характеризующихся
недооценкой человека во всей полноте
его проявлений.
К
сожалению, люди обычно полагают, будто
их окружает и затрагивает только то,
что входит в сферу их сознания: для
каждой неизвестной вещи существует
специалист, знания которого
кодифицированы в форме той или иной
науки. Подобная иллюзия кажется тем
более правдоподобной, что в наше время
уже никому не дано охватить единым
взглядом всю совокупность дисциплин
со всеми их проблемами. Но все же
самые субъективные, самые действенные
переживания человека — переживания,
оставляющие глубокие следы и
определяющие развитие личности, — как
раз и являются самыми невероятными;
пытаться объяснить их с помощью науки
означает оказаться в тупике. Книга
Менделя о летающих тарелках1 может
служить типичным примером. Научный
интерес слишком легко сводим к вещам,
которые достаточно часто встречаются,
характеризуются высокой степенью
вероятности и составляют нечто
усредненное; именно на этом и основывается
любая эмпирическая наука. Но подобная
основа имеет смысл только при условии,
что она служит для возведения здания,
которое не подавляет собой все
выходящее за рамки ординарного.
В
пограничной ситуации наподобие той,
которая имеет место в анализируемом
сне, нужно правильно воспринять ее
исключительность, а точнее — то, что
выглядит как нечто исключительное,
но на деле испокон веков было присуще
подобным ситуациям: корабль мертвецов
приближается к Земле со своим экипажем,
выстроенным, как для торжественного
парада, вдоль палубы. Новая душа вступает
в братство мертвых и пускается в
странствие.
Появление
подобных архетипических представлений
всегда
свидетельствует о необычных ситуациях.
Наша интерпретация
отнюдь не притянута за уши: дело просто
в
том, что внимание рассказчицы также
было направлено именно
в ту сторону, о которой мы попытались
здесь сказать;
мы лишь следовали за движением ее мыслей.
Рассказчица,
захваченная врасплох многоликими
образами,
как бы по невнимательности «не замечает»
главного — приближения
смерти, которая в определенном смысле
касается ее в той же мере, что и ее
подруги. Тема «экипажа» космического
корабля нам уже знакома по предыдущему
сну
о металлическом пауке и появится вновь
в шестом сне. Инстинктивное
отвращение, испытываемое нами к
глубинному
аспекту темы смерти, несомненно, объясняет
ту скромную роль, которую данная тема
играет в литературе О
НЛО — как если бы авторы этой литературы
говорили вслед
за Фаустом: «Не призывай знакомый этот
рой...»1.
Но
специально «призывать» его уже нет
нужды — царящей над
миром атмосферы тревоги достаточно,
чтобы обеспечить
его постоянное присутствие.
