Именно
тогда наступает время решений этического
порядка: ведь простое подчинение
кодифицированному «ты не должен», «тебе
нельзя» вовсе не является этическим
решением: это всего лишь акт повиновения,
который при определенных обстоятельствах
может стать подходящей
1) Лука,
16.
уловкой
для того, чтобы повернуться спиной к
этике. За долгие годы я ни разу не
сталкивался с ситуацией, которая
облегчила бы мне отказ от этических
принципов или внушила хотя бы малейшие
сомнения по их поводу; более того, по
мере накопления опыта и углубления
знаний острота этических проблем и
чувство моральной ответственности
только возрастали.
Вопреки
общепринятому мнению я установил с
полной отчетливостью, что неосознанность
не может ничего оправдать или извинить;
напротив, она сама преступна в полном
смысле слова. Хотя Евангелие, как я
показал выше, слегка касается этой
проблемы, Церковь по вполне понятным
причинам предпочитает ее обойти,
предоставляя «гностицизму» возможность
заняться ею серьезно. Официальная
церковь опирается на доктрину «отсутствия
добра» (см. об этом выше), к тому же
полагая, что в каждом отдельном случае
она хорошо знает, что есть добро, а что
— зло; таким образом, она заменяет
подлинный этический выбор — свободный
выбор — кодексом морали. В результате
нравственность вырождается в простое
законопослушное поведение, а
«счастливое ничегонеделание» становится
идеалом райской жизни.
Мы
поражаемся царящему ныне упадку этики
и сравниваем отсутствие прогресса
в данной области с достижениями науки
и техники; но мы упускаем из виду, что
забвение Этоса обусловлено давлением
моральных рецептов и правил. Ведь Этос
— вещь чрезвычайно сложная, не поддающаяся
ни формулировке, ни кодификации; он
представляет собой часть той творящей
иррациональности, которая лежит в
основе истинного прогресса. Этос требует
человека всего целиком, а не только той
или иной из его отдельно взятых функций.
Конечно,
единичная, дифференцированная функция
неотъемлема
от человека и является плодом его
усердия, терпения,
настойчивости, устремлений, способностей,
желания
обрести могущество (слово «могущество»
происходит от того же корня, что и слово
«мочь»). Благодаря дифференцированной
функции человек преуспевает в жизни,
«процветает».
На основании этого делается вывод о
развитии
и прогрессе как о результатах усилий,
воли, могущества и мудрости человека.
Подобная точка зрения, однако,
охватывает
лишь один из аспектов проблемы. Человек,
такой, каким он является на самом
деле, остается за рамками данной
формулы. И в этом плане он не в силах
что-либо изменить,
ибо зависит от условий, выходящих за
пределы его
досягаемости, не поддающихся его
воздействию.
