Впрочем,
мы не знаем, чем именно бессознательное
является в действительности. Мы знаем
лишь его парадоксальные проявления.
Наша задача — познавать природу, и нет
смысла сердиться на нее за то, что она
такая «сложная» и неудобная. Еще
недавно некоторые светила медицины
не хотели верить в существование
бактерий, и эта позиция врачей стала
только в Германии фактической причиной
смерти двадцати тысяч молодых женщин,
павших жертвами послеродовой горячки
— при том, что ее вполне можно было бы
избежать1. Душевные срывы,
причиняемые умственной инертностью
людей, которые имеют репутацию
«компетентных», не учитываются
статистикой; поэтому с легкостью делается
вывод, что их не существует вообще.
Призыв
остаться внизу, на земле, вскоре
парадоксальным образом сменяется
просьбой: «Вознеси нас на небо». Здесь
сразу вспоминаются слова Фауста: «Тогда
спустись! Или: "Направься ввысь",—
/ Я б мог сказать»2; следует иметь
в виду, однако, что рассказчица отделяет
движение вниз от восхождения четко
выраженной смысловой цезурой. Этим
она показывает, что речь идет не о
coincidentia oppositorum
(совмещении противоположностей), а о
чередующихся событиях; данное
обстоятельство, несомненно, обусловлено
моральной природой происходящего
процесса, который включает в себя фазы
нисхождения (катабасис) и восхождения
(анабасис). Сновидение напоминает о семи
ступенях, ведущих вниз и семи ступенях,
ведущих вверх,
Юнг
имеет в виду открытие венгерского врача
И. Ф. Земмельвайса (Semmelweis,
1818-1865), задолго до Пастера доказавшего
инфекционную природу послеродовой
горячки и предложившего соответствующие
методы лечения. Работы Земмельвайса
не были признаны при его жизни, а сам
он лишился рассудка.
Слова
Мефистофеля из сцены «Темная галерея»
в первом акте второй части «Фауста»
Гёте, перевод Б. Пастернака.
о
погружении в кратер и вознесении к
«небесным высям» в таинстве пресуществления.
Также и литургия начинается со слов:
Confiteor, quia peccavi nimis («Каюсь,
ибо премного согрешил») и т. д.
Представляется, что нисхождение требует
помощи и поддержки со стороны «проводника»,
ибо человек испытывает большие трудности,
опускаясь со своей высоты и смиренно
оставаясь «внизу». Человек боится
признаться самому себе в собственной
низости, ибо в первую очередь он опасается
потери своего общественного престижа,
а во вторую очередь — падения уровня
морального самосознания, ухудшения
собственного мнения о себе. Вот почему
люди так отчаянно стремятся избегать
самокритики; предпочитая проповедовать
другим, они продолжают пребывать в
неведении относительно самих себя.
Отсутствие знаний о себе даже приносит
им удовлетворение — ведь в этом случае
на поверхности спокойного озера иллюзий,
питаемых человеком относительно своей
собственной персоны, не появляется
ни малейшей ряби.
