Один современный миф | страница 32

Тем не менее частичная интерпретация символики под углом зрения сексуальности должна быть воспринята всерьез. Если бы стремление к духовным целям не представляло собой настоящего, независимого инстинкта, если бы оно являлось не более чем следствием определенного социального развития, объяснение с привлечением сексуальных категорий следовало бы признать наиболее правдоподобным и естественно напрашивающимся на ум. Но если даже жажде единства и целостности придается значение подлинного инстинкта и в основу объяснения кладется именно данный принцип, все равно остается фактом наличие прочной связи между сексуальным инстинктом и стремлением человеческого существа к целостности. Отвлекаясь от интересов и забот религиозного порядка, можно утверждать, что именно сексуальность представляет для современного человека наиболее явный и личностный вызов. Конечно, вполне можно предположить, что подобную роль играет и инстинкт власти, способный доминировать над личностью в еще большей мере, нежели сексуальность: темперамент и личная предрасположенность определяют, какой из этих двух инстинктов окажется сильнее в каждом отдельном случае.

Ясно, однако, следующее: важнейший из фундаментальных инстинктов человека, а именно религиозный инстинкт, заставляющий человеческое существо стремиться к достижению собственной целостности, играет в коллективном сознании нашей эпохи наименее заметную, наименее явную роль. С исторической точки зрения данное обстоятельство может быть объяснено тем, что религиозный инстинкт освобождается от контаминации сексуальностью и инстинктом власти с огромным трудом и с постоянными «отступлениями». Сексуальность и инстинкт власти всегда могут апеллировать к повседневной действительности, подтверждающей их значимость своими самыми обычными проявлениями, тогда как инстинкт целостности требует сознания, находящегося на высоком уровне дифференцированности, а также таких достоинств, как благоразумие, рассудительность, способность к рефлексии, чувство ответственности и др. Поэтому инстинкт целостности мало воздействует на человека со слаборазвитым сознанием, безвольно поддающегося импульсам земной природы, целиком погруженного в хорошо знакомый ему мир, цепляющегося за обычную повседневность и за конкретные чувственные ощущения, в которые он верит, приписывая им всеобщую значимость; кажется, что жизнь такого человека проходит под девизом: «Думать — это тяжелое и неприятное усилие; поэтому пусть судит стадо». Вот почему большинству достаточно судить о мире, пробираясь по нему вслепую.