В
психологическом плане множественность
летающих объектов могла бы соответствовать
проекции множественности человеческих
особей, но выбор символа — изображения
в виде округлых тел — показывает, что
в данном случае проецируется не просто
множественность личностей, а скорее
их идеальная психическая целостность,
то есть, иначе говоря, не эмпирический
человек — такой, каким он знает сам
себя, — но его глобальная психическая
субстанция, в пределах которой содержимое
сознания должно быть дополнено
содержимым бессознательного. Благодаря
успехам психологии нам известно нечто
существенное, касающееся сферы
бессознательного; используя это знание,
мы пытаемся с помощью гипотетических
догадок двигаться дальше. Тем не менее
мы все еще очень далеки от возможности
составить хоть сколько-нибудь обоснованную
концепцию целого — пусть даже
гипотетическую. Из великого множества
сложностей, с которыми сталкивается
психология бессознательного, упомянем
только одну — парапсихологические
констатации; в настоящее время ими
уже нельзя пренебрегать, и более того
— их следует принимать во внимание,
если мы хотим оценить психические
процессы во всей их полноте. Таким
образом, уже нет оснований рассматривать
бессознательное как нечто, находящееся
в каузальной зависимости от сознания,
поскольку оно обладает свойствами,
которые сознанию чужды. В нем скорее
следует видеть независимую величину,
находящуюся в постоянном взаимодействии
с сознанием.
Множественность
летающих тарелок соответствует проекции
множественности психических образов
целостности; тарелки появляются в небе,
ибо представляют собой архетипы,
заряженные энергией, но не распознаваемые
и не воспринимаемые людьми в своей
истинной сущности психических
факторов. Это незнание и невосприимчивость
обусловлены «отсталостью» современного
сознания, вследствие чего отдельный
индивидуум не располагает никакими
понятиями, никакими мыслительными
категориями, которые позволили бы ему
охватить сущность «психической
целостности». Более того, воспитание,
получаемое в наши дни сознанием,
заставляет его усматривать в архетипах
не формы, неотъемлемо присущие психической
субстанции, а данные из-за пределов
психической сферы, то есть либо реальные
факты, либо факты, существующие в
метафизическом пространстве и требующие,
чтобы в них верили. Вот почему архетип,
случайно заряженный дополнительной
энергией в результате действия факторов,
присущих данной эпохе или общей
психологической ситуации, не может быть
прямо интегрирован в сознание. В этих
условиях единственной возможностью
для архетипа становится косвенное
проявление в виде спонтанной проекции.
Проецируемый внутренний образ принимает
вид реального факта, внешне совершенно
независимого от психической субстанции
индивида и от ее состава: мандала и ее
округлая целостность превращаются в
межпланетный летательный аппарат,
пилотируемый разумными существами.
