подрались. Я вспоминаю, что вчера Мудреныш говорил, подхожу, велю не
спорить, а учиться у Ксапы и дать ей все, что просит.
Зря, наверно, так сказал. Моя два самых тонких шеста загубила.
Каждый на пять частей ломает. Два длинных шеста на землю кладет, на них,
поперек, короткие. И привязывает. Я не сразу понимаю, что волокушу делает.
Чудную немного, но волокушу.
Потом оказывается, что эту волокушу вдвоем нести надо.
- НОСИЛКИ, - несколько раз повторяет Ксапа, указывая на свою
волокушу. Пусть будет НОСИЛКИ. Смешное слово. Я беру два длинных ремня,
длину отмеряю, чтоб ремень на плечах и шее лежал, привязываю к ручкам.
Теперь вес не на руки приходится, а на шею и плечи. Руки только
придерживают. Что я, волокуш не таскал?
Моя прибалдела сначала, потом обрадовалась, меня губами по щеке
мазнула. Впереди встает, и идем мы с НОСИЛКИ к старой стоянке. Хотел
спросить, зачем, да при всех неудобно. И не знаю, как спросить. Моя еще
мало слов знает.
Понял, зачем идем. Недаром моя твердила: "человек, человек!". Вот
он, на обгорелом стволе сидит. И зовут его Седой. Мать говорила, знатный
охотник был. Ругаться любит. Его послушаешь - все теперь не так делают...
То-то будет! Но виду не подаю, Ксапа затеяла, пусть сама и нарывается.
Ксапа кладет НОСИЛКИ под ноги Седому и приглашает его на них
лечь. Слов не знает, поэтому сама ложится, пример показывает. Потом
его за локоть хватает, к НОСИЛКЕ тянет. Седой сердится, я улыбаюсь да
посмеиваюсь.
- Клык, что твоей бабе от меня надо? - не выдерживает Седой.
- Садись на волокушу, мы тебя как кабана понесем, смеюсь я.
- Сам дойду.
Надоело мне это.
- Ты до ночи идти будешь. А с тобой Мудр посоветоваться хочет. Нас
за тобой послал. Мы молодые, ходим быстро.
- Так бы сразу и сказал, - перестает спорить Седой и садится на
НОСИЛКИ.
Пока идем, я рассказываю ему, что волокуша эта называется НОСИЛКИ.
Что моя ради них два шеста поломала и кучу ремней на куски изрезала.
К стоянке подходим, нас все общество встречает. И Мудр впереди.
Сейчас Седой узнает, что я его обманул, опять ругаться будет...
- Мудр! - кричу я. - Я сказал, ты с Седым говорить хочешь!
Я тоже иногда умным бываю. Правду ведь говорю. Седой меня так
понимает, а Мудр по-другому! Кладет Седому руку на плечо и уходят они
тихо беседуя.
Моя отдышалась, опять лямку на шею набрасывает, в дорогу собирается.
Не знаю, чем бы кончилось, но я Кремню хвастаюсь:
