|
| As the boats moved slowly over the smooth waters of the bay, Clayton and his wife stood silently watching their departure-in the breasts of both a feeling of impending disaster and utter hopelessness. | Клейтон и его жена молча стояли на берегу и смотрели вслед уходящим лодкам. В груди у обоих теснилось предчувствие неминуемого несчастья и ощущение горькой безнадежности. |
| And behind them, over the edge of a low ridge, other eyes watched-close set, wicked eyes, gleaming beneath shaggy brows. | А в это время из-за небольшого пригорка следили за ними другие глаза, близко посаженные, -глаза, злобно сверкавшие под густыми бровями. |
| As the Fuwalda passed through the narrow entrance to the harbor and out of sight behind a projecting point, Lady Alice threw her arms about Clayton's neck and burst into uncontrolled sobs. | Когда "Фувальда" прошла узкий пролив и скрылась из вида за мысом, леди Элис охватила руками шею мужа и разразилась неудержимыми рыданиями. |
| Bravely had she faced the dangers of the mutiny; with heroic fortitude she had looked into the terrible future; but now that the horror of absolute solitude was upon them, her overwrought nerves gave way, and the reaction came. | Она вынесла храбро опасность бунта; с героической твердостью смотрела на грозное будущее; но сейчас, когда они очутились в полном одиночестве, ее измученные нервы не выдержали страшного напряжения. |
| He did not attempt to check her tears. | Он не пытался остановить ее слезы. |
| It were better that nature have her way in relieving these long-pent emotions, and it was many minutes before the girl-little more than a child she was-could again gain mastery of herself. | Слезы могли облегчить и успокоить ее. Прошло много минут, прежде чем молодая женщина снова стала владеть собой. |
| "Oh, John," she cried at last, "the horror of it. | -- О, Джон, -- простонала она, -- какой ужас! |
| What are we to do? | Что нам делать? |
| What are we to do?" | Что нам делать? |
| "There is but one thing to do, Alice," and he spoke as quietly as though they were sitting in their snug living room at home, "and that is work. | -- Нам остается одно, Элис, -- он говорил так же спокойно, как если бы они сидели в своей уютной гостиной, -- нам остается только одно: работать. |
| Work must be our salvation. | Работа должна быть нашим спасением. |
| We must not give ourselves time to think, for in that direction lies madness. | Не надо давать себе времени думать, потому что это поведет к безумию! |
