Христя покраснела так, что на глазах ее выступили слезы.
- Не червоний, доця, земля слухом полнится, - с легким укором и грустью сказала Оляна и пошла в камору за медом.
Христя оделась и, сгорая от смущения, побежала на другой край села, где жил Степан.
Возвратилась оттуда подавленная, растерянная.
- Как там у Григоренчихи? - с деланным безразличием спросила Оляна.
- Ой, мамо, страшно... - с надрывом шепнули пересохшие губы Христи.
- Что страшно?
- Хата маленькая... В половину хаты - ткацкий станок. Пол земляной. Окна - с кошачий лаз.
- Что ж поделаешь, - вздохнула Оляна. - Беднота темная. С того и живут, что старая наткет людям полотна.
- А сколько земли у них?
- Разве Степан не хвалился? Десятина, да и та на глине... Так что пирогами не объедитесь.
- Мамо, а вы нам не дадите земли?
- Ого! На чужую землю женишков много найдется! Почище Степана! Ты, Христина, не дури. У тебя братья есть. Им земля принадлежит. А твое то, что в скрине. Ну, корову дам, грошей трохи. Но в богачи вас не выведу, не надейтесь.
- Как же будем жить, мамо?..
- В бедности. Работать будешь от зари до зари, копейки считать, кусок хлеба экономить. А ты как думала? Любовь тоже должна быть мудрой.
- Она и есть мудрая...
- Нет, твоя любовь неразумная, потому что не держала сердце на поводку. Молодое сердце рвется к красоте, как глупый щенок к детям. Так вот, надо знать, доченька моя, когда отпускать щенка, а когда нет. Можно было попридержать сердце для равного себе, а не тянуться к этому голодранцу, да еще придурковатому.
- Мамо... он умный, добрый... Мамо, что делать мне? - Христя горько заплакала.
- Сама решай, - спокойно сказала ей Оляна. - Насиловать не могу. Сватаются ж добрые люди.
- Вы об Олексе?
- А то о ком же? Хозяйский сын, не глупый, здоровый, не рябой. В достатке будете жить.
- Лучше повешусь!
- На все воля божья. Но разумные люди и вешаются не с горячки.
Христя убежала в свою горенку, закрылась там. Проплакала день, ночь, а потом явилась на глаза матери черная вся, исхудалая. По-детски жалко и виновато улыбнулась и чужим, огрубевшим голосом сказала:
- Мамо, пошлите в лес за Степаном. Как он скажет...
Но Оляна знала свое дело. Степан не возвращался из лесу до самой пасхи. А когда вернулся, его Христя уже была просватана за Олексу Якименко - старшего сына богатого кохановского мужика Пилипа.
Узнал Степан о своей беде и повеялся по свету.
Кроме старой матери, у него остался в Кохановке родной дядя - Платон Гордеевич Ярчук. Не сознался Степан Платону, что покидает село. На прощанье только зашел в его хату и принес крохотное двуствольное ружьишко, которое собственноручно смастерил ради забавы в длинные зимние вечера.
