Тварь наскоро вылизала окровавленную шею и побежала на запах дыма – нужно добраться побыстрее, кто знает, сколько таких умных вокруг бродит. Ушибленная лапа здорово болела, замедляя ход, но Тварь сцепила зубы – немного осталось, скоро можно будет расслабиться.
Ну вот и он. Растрёпанные волосы, грязное камуфло, дымящая раковая палочка во рту. На костре что-то шипит, исходя такими ароматами, что вот уже несколько дней пустой желудок Твари чуть в узел не завязался от вожделения. Тихо-тихо, скоро...
Зверюга села на траву, достала из маленького рюкзачка походный НЗ и начала приводить себя в нужный вид. Подпилила ногти, почистила их от крови чёрной соперницы, тщательно вытерла лицо, оставив для драматизма пару кровавых полос. Осторожно достала из контейнера линзы, поморгала, привыкая, и принялась за лицо. Нанесла почти незаметный, но свежий и привлекательный макияж, женщина бы оценила мастерство, мужчина – даже не заметит, что она накрашена. Долго укладывала волосы, стараясь добиться максимально реалистичного растрёпанного вида. Наконец белокурые локоны упали на плечи беспорядочными соблазнительными волнами, глаза затрепетали длинными ресницами, руки стали мягкими и нежными, хоть и пришлось извести на них полбанки крема. Она старательно вымазала шорты и рюкзак, последним штрихом рванула ворот окровавленной футболки, придав себе вид несчастной и зашуганой фотомодели и тихо проверив голос, крикнула:
- Помогите! Ну хоть кто-нибудь!
Обернулся. Так-так-так, сочувствием нас бог не обделил, уже хорошо. Мужчина снял с огня дичь, положил ладонь на кобуру и шагнул в её сторону. Отлично. Она шустро сползла на землю, облокотилась о ствол дерева, взялась обеими руками за ушибленную в драке с чёрной тварью ногу и напустила полные глаза слёз. Шаги раздались совсем рядом, она всхлипнула:
- Помогите, пожалуйста...
Ну вот и он. Всё как положено – потный, грязный и небритый, ах, сколько мужества... Она подняла на него затравленные небесно-голубые глаза и с надеждой чуть улыбнулась уголками губ. Он застыл, лицо расплылось в чём-то среднем между наркотическим пьяным кайфом и детским умилением.
Всё. Объект повержен, подчинён и раздавлен, можно седлать и ездить. Зверюга удовлетворённо оскалилась глубоко в душе, внешне оставаясь испуганной и замученной, позволила ощупать свою ногу и отнести себя к костру. Её напоили чем-то восхитительно горячим, пожертвовали единственное одеяло, чуть ли не с ложечки накормили самыми вкусными кусочками и стали расспрашивать о том, как она оказалась в такой плачевной ситуации. Она поведала душераздирающую историю о том, как отбилась от группы, убегала от каких-то зверей и упала, подвернув ногу.
