Пётр же был подвижен, челядь за ним не поспевала. Да и неудивительно: был он долгоног, что ни шаг, то аршин с гаком.
Лефорт бражничал и, завидев Головина, вскочил и жестом пригласил его к столу, за которым сидели шкипер Брант и виноторговец Моне.
— Будь четвёртым, Фёдор. Слыхал я, что знаменитый грек математик и философ Пифагор почитал четвёрку за счастливое число. В самом деле: два да два — четыре...
— Поздравляю тебя, Франц, — засмеялся Фёдор, — у тебя большие познания в математике.
— Нет, я скромен: в ней я почти не продвинулся, — весело отвечал Лефорт.
— У меня забота, и я хотел бы твоего совета.
— Сначала выпей, принеси жертву Бахусу, без неё не обходится ни одно дело. Это вино Монса, а у него не бывает плохих вин.
— Знаю, знаю, — и Фёдор осушил свой бокал. В пересохшем горле помягчело. И он не противился, когда Франц снова наполнил его. После третьего бокала Фёдор ощутил лёгкое кружение головы и, вовлечённый в застольную беседу, забыл, зачем пожаловал к Лефорту. Опомнившись, он жестом остановил Франца, когда тот вознамерился снова наполнить его бокал.
Наконец Бахусово действо закончилось вместе с последнею каплею вина. И Фёдор мог завести разговор о деле.
Франц словно бы протрезвел. Он отвечал разумно:
— Тебе нет нужды сидеть в Тобольске, так и скажи государю. Из приказа разошли верных людей, и пусть тебе доносят о делах да о доходах. Лихоимство воевод у всех на виду: не кисет — в карман не спрячешь. Управишь, сидя в Москве. Думаешь, ежели ты сидел бы в Тобольском, проку более было бы? Да вор — он из-под носу сворует! Положить этому предел невозможно. Во всех царствах-государствах так повелось, а на Руси, слышно, от века.
— Надёжных людей не знаешь ли?
— Прост ты, Фёдор. Да я разве надёжного человека выпущу? Никогда! — И он по слогам повторил: — Ни-ког-да!
Посмеялись. По дороге Фёдор заглянул в дом своего крестника. Павел — он в свои шестьдесят чувствовал себя глубоким стариком — дремал в кресле. Пётр сидел за книгою.
Завидя вельможного гостя, Павел встрепенулся и кряхтя покинул кресло.
— Милости прошу, Фёдор Алексеевич, дорогой гость, желанный гость. Рады, рады. Пётр, кликни слугу...
— Ничего не надобно, — оборвал его Фёдор, — як тебе с делом. Нет ли у тебя на примете смышлёных людей из вашей братии, кои бы мне службу сослужили?
— Как нет? Найдём, Фёдор Алексеевич. Смышлёные есть, достаточных нету. Трезвый ум мошну не тяготит.
— Надобны мне надёжные люди. Его царское величество Пётр Алексеевич указал мне ведать Сибирским приказом. Надобно от приказа комиссаров смышлёных послать, дабы доносили мне из воеводств из-под руки, каково там деется, сколь мягкой рухляди поставляют охотники тамошние да ясачные люди и сколь отсылает воевода на Москву. Казна оскудела по вине начальных людей, кои интерес свой выше интереса государства поставляют.
