— Найти тебя, нахальная Бунталина, было бы очень сложно, если бы ты не подкинула записку, подписанную кровью, — сказал Молиб. Мне показалось, или Агана вскрикнула, услышав эти слова? — Стоит ее показать злотышам, и они возьмут след, они пойдут на зов твоей крови. С той самой секунды, где бы ты ни находилась, они будут чуять тебя. Денно и нощно будут преследовать тебя. Их не остановит магия нашего мира. Они пройдут через любые завесы, заслоны, магические щиты. Они настигнут тебя.
— И чего? — храбро пискнула я. Согласитесь, вполне естественно, что человек хочет узнать свою дальнейшую судьбу. — Отдадут Герцогу?
— Нет, о такой милости их даже просить бесполезно. Никто не сможет отнять у этих тварей их добычу. — Молиб радовался. Если бы на небе отражалась не только физиономия, а весь маг целиком, то я наверняка могла бы лицезреть, как он пританцовывает. — Злотыши затащат тебя в свой мир. В мир, где ты будешь каждый день рыдать от отчаяния и молить о смерти.
— Опаньки! Каждый день заниматься одним и тем же? Воистину ужасный мир! — кивнула я.
На лбу у меня выступил пот, и это вовсе не от полыхающего пламени, а от активного мыслительного процесса. Все клетки моего мозга сплотились, чтобы ответить на главный вопрос: как выпутаться из этой ситуации. Но ответ никак не хотел находиться.
— Но ты можешь избежать подобной участи. Верни Справедливому Герцогу похищенную статуэтку, — сказал Молиб.
— Да пусть забирает, жалко, что ли! — В тот момент я даже не подумала о том, что если отдам статуэтку, то и титул тут же у меня отнимут. Я думала о розовых соплях… в смысле об острых когтях злотышей. — Я ему могу еще и мешок овса добавить.
— Овес мой, не отдам, а вот прошлогоднего навоза отвалить могу, — вмешался Бруснич.
Ну и жадный же у меня братик!
— Бунталина, ты должна прийти в замок Герцога и вернуть украденное, вымаливая прощение, — продолжил Молиб. Клянусь, он наслаждался ситуацией. Он ликовал. Его просто распирало от осознания собственной силы.
Подавив в себе все чувства и желания, кроме желания выжить, я решила ответить:
— Это не по законам нашей гильдии, но, пожалуй, я соглашусь. Еще даже и раскаяться смогу…
— Разумеется, тебя никто не простит, и утром тебе отрубят голову, — перебил меня Молиб.
Отчаяние, словно моль, вылетело из моего сознания, а ему на смену, подобно длинноногому страусу, примчалось удивление. Обычно в сделке должен быть хоть один приемлемый вариант, но мне определенно пытались подсунуть нечто неудобоваримое.
