Дамблдор не ответил. Он снял заднюю панель.
— Господи помилуй! — воскликнула мадам Помфри.
Камера задымилась. Гарри, через три кровати, уловил едкий запах горелого пластика.
— Расплавилась, — неверяще проговорила мадам Помфри. — Вся расплавилась…
— Что это значит, Альбус? — настойчиво спросила профессор Макгонаголл.
— Это значит, — ответил Дамблдор, — что Камера Секретов действительно открыта вновь.
Мадам Помфри прижала ладонь ко рту. Профессор Макгонаголл уставилась на Дамблдора.
— Но, Альбус… помилуйте… кто же?..
— Вопрос не в том, кто, — ответил Дамблдор, не спуская глаз с Колина, — вопрос в том, как…
И, судя по лицу профессора Макгонаголл, поняла она эти слова не лучше Гарри.
Глава одиннадцатая
ДУЭЛЬНЫЙ КЛУБ
Воскресным утром Гарри обнаружил, что палата залита ослепительным зимним солнцем, а кости восстановлены, хотя рука двигалась с трудом. Он быстро сел в постели и взглянул на кровать Колина, но ту уже отгородили ширмой, за которой Гарри вчера переодевался. Увидев, что пациент проснулся, мадам Помфри, с завтраком на подносе, поспешила к нему и принялась ощупывать и разминать руку и каждый палец.
— Все в порядке, — сообщила она, пока Гарри неуклюже ел кашу левой рукой. — Когда поешь, можешь идти.
Он наспех оделся и помчался в гриффиндорскую башню, в надежде поскорее рассказать Рону с Гермионой про Колина и Добби, но друзей там не оказалось. Гарри решил поискать их, гадая, куда они могли уйти, и слегка обидевшись, что им неинтересно, выросли у него кости или нет.
По пути Гарри наткнулся на вышедшего из библиотеки Перси, — тот пребывал в гораздо лучшем настроении, чем во время их прошлой встречи.
— О, здравствуй, Гарри, — улыбнулся он. — Ты вчера прекрасно сыграл, прекрасно. Гриффиндор теперь лидирует в соревновании за Школьный Кубок — ты заработал пятьдесят баллов!
— Ты, случайно, не видел Рона или Гермиону? — спросил Гарри.
— Случайно не видел, — покачал головой Перси, и его улыбка поблёкла. — Надеюсь, Рон не забрёл опять в женский туалет…
Гарри выдавил смешок, дождался, пока Перси свернёт за угол, и направился прямо в туалет Мученицы Мирты. Он не понимал, что там опять понадобилось Рону и Гермионе, но, убедившись, что поблизости не видно ни Филча, ни префектов, толкнул дверь, — из запертой кабинки доносились их голоса.
— Это я, — сообщил он, закрывая за собой дверь. В кабинке что-то бухнуло, раздался всплеск и испуганный вздох; в замочной скважине показался глаз Гермионы.
—
