. Ты сфотографировался со мной для «Пророка» и захотел ещё раз попасть на первую полосу.
— Нет-нет, профессор, понимаете…
— Гарри, Гарри, Гарри, — перебил Локарт, схватив его за плечо. — Я всё понимаю. Это вполне естественно, — вкусив однажды, хотеть ещё, — и я виноват в том, что подверг тебя этому соблазну. Разумеется, известность вскружила тебе голову, — но, видишь ли, юноша, нельзя же летать на машинах, чтобы привлечь внимание. Просто притормози немного, идёт? Вот подрастёшь, и у тебя будет уйма времени. Да-да, я знаю, о чём ты думаешь! «Хорошо ему говорить, он всемирно известный колдун!» Но ведь, когда мне было двенадцать, я был никем и ничем, — как ты сейчас. Я бы даже сказал, ещё большим ничтожеством! О тебе ведь кто-то что-то уже знает, так? Вся эта история с Тем-Кого-Нельзя-Называть! — он искоса глянул на шрам-молнию на лбу Гарри. — Согласен, — это совсем не то, что пять раз подряд выиграть премию «Ведьминского Еженедельника» за самую обаятельную улыбку, но для начала — сойдёт.
Он дружелюбно подмигнул и удалился. С минуту Гарри не мог опомниться, но, сообразив, что ему пора на урок, приоткрыл дверь теплицы и юркнул внутрь.
Профессор Саженс стояла за козлами в центре теплицы. На них лежало десятка два разноцветных пар наушников. Гарри занял место между Роном и Гермионой, и профессор заговорила:
— Сегодня мы будем пересаживать мандрагоры. Кто может перечислить их свойства?
Рука Гермионы первой взлетела в воздух, что никого не удивило.
— Мандрагора, или мандрагорум, является сильнодействующим тонизирующим средством, — затараторила Гермиона своим обычным тоном, — так, словно проглотила учебник. — Её используют, чтобы вернуть в нормальное состояние людей, подвергшихся преображению или проклятию.
— Прекрасно, — похвалила профессор Саженс. — Десять баллов Гриффиндору. Мандрагора — важнейший ингредиент большинства противоядий. Однако — кто объяснит, чем она опасна?
Гермиона снова вскинула руку, едва не сбив с носа Гарри очки.
— Плач мандрагоры смертельно опасен для всех, кто его слышит, — без запинки ответила она.
— Именно, — подтвердила профессор. — Ещё десять баллов. Итак, — наши мандрагоры ещё совсем юные.
Она указала на выставленные в ряд глубокие поддоны; все мгновенно столпились вокруг. В поддонах пучками росли лиловато-зелёные листья: всего около ста кустиков. Гарри не находил в них ничего примечательного, — и уж тем более не представлял себе «плача» мандрагоры.
— Берите наушники, — велела профессор.
