— Чеширский Кот, — выдаю я первое, что пришло в голову.
— Прикольно. Слышь, Кот, а ты на игру — если что — пойдешь?
— Так во что играть-то?
У Анфи звенит телефон, она прижимает его к уху и восклицает, убегая:
— Мяф! Котёнок, я уже на остановку бегу! Ты Чеширского и Мурысю знаешь? Я их тоже на игру пригласила. Как на какую...?
* * *
Готовлю ужин. Мурыся прижалась к моей спине и трётся головой.
— Мррр... — слышу я за спиной.
— Мурыся, прекращай. Потом подурачимся.
— Котик...
Оглядываюсь на неё через плечо.
— С чего это я — котик?
— Ты сам сказал, что ты кот. Этот — че...
— Чеширский. Это из сказки. Ляпнул первое, что в голову пришло. Они — смотрю — себе то кошачьи, то какие-то сказочные имена придумывают.
— А ещё у тебя бабушка — тигр, а мама — киса.
— Папа маму ещё и пантерой сегодня назвал, — ухмыляюсь я и тут же спохватываюсь:
— Только при них это не ляпни.
— Хорошо, — произносит Мура таким тоном, будто она сейчас исчезнет, и в воздухе повиснет её улыбка.
Хвала сестричкиной аккуратности и маминой запасливости. Благодаря им мы с Мурысей распихиваем в шкафу очередную кучу обновок. Как назвал это всё богатство мой родитель — "новые наряды со старыми дырками". Впрочем — дырки-то как раз новые. Мои дамы освободили меня от необходимости приспосабливать все эти вещи под Мурысю — проделали в нужных местах дырки для хвоста. Извлекаю на свет из пакета джинсовые шортики, кручу их перед собой и сообщаю:
— А вот в этом Надюха залезала на дерево.
— Она тоже — киса? — подмигивает Мура.
Хмыкаю.
— Мы на море ездили. Пошли в дендрарий, и ей захотелось что-то рассмотреть. Не помню уже — что.
Шорты отправляются на полку, и на свет вытаскивается юбочка. Обнаруживаю, что на ней дырки нет.
— Тю. Эту забыли — что-ли?
Мура берёт у меня юбку и вертит в руках.
— Эту я примеряла. Точно помню — перешивали. Во! Смотри!
И верно — юбочка-то двухэтажная. Верхняя юбка осталась целой, а в нижней — дырка. Надюха намодельерила покруче меня. Уважительно хмыкаю и заталкиваю следом за шортами.
* * *
— Котик, вставай. Уже девять часов, — раздаётся тихое мурлыкание у меня над ухом.
Открываю глаза. Правильно: на часах — девять с копейками. Закладываю руки под голову и интересуюсь:
— Ну и что, что уже девять? Сегодня же воскресенье — можно ещё поспать.
— А я дальше пока не запомнила, — со смущенной улыбкой поясняет Мурыся.
— Дальше десять, потом одиннадцать и двенадцать.
Киса зажмуривает один глаз и, целясь пальцем в настенные часы, бормочет:
