— Рразве ты меня не узнаешь? — вкрадчиво спрашивает дамочка.
— Мура, не морочь мне голову, — ворчу я и поднимаюсь с кровати. Ну да — мне снилось, что моя Мурыся превращается в такую вот девку. Правда... Стоп. Оборачиваюсь на продолжающую восседать в кровати дамочку. Она сидит, поджав ноги и опираясь на руки. Как кошка. И как кошка похлопывает себя по ноге кончиком серого слегка полосатого хвоста. И на нас двоих из одежды только надетые на мне семейные трусы.
Усаживаюсь на кровать и пытаюсь понять — что произошло. Мура продолжает ласкаться, тихо урча. Сдуреть можно. С вечера Мурыся была — кошка, как кошка. Ну и что, что она любила сидеть у меня на коленях, а я любил с ней разговаривать... С какого перепугу она в таком виде? Ну подумаешь — сон снился.
— Мура, ты что-нибудь понимаешь?
Мурыся перестаёт тереться, недолго хлопает на меня своими зелеными глазами с кошачьими зрачками и произносит:
— Да я тоже ничего не понимаю. С вечера было всё хорошо, потом ты заснул, я пришла к тебе под бок. А потом вдруг всё вокруг поплыло — и я уже такая.
— Черт, складно ты говоришь. Будто всю жизнь говорила. И не подумаешь, что кошка.
Девушка-кошка довольно хмыкает и кладет голову мне на колени.
— Ты столько говорил со мной, что я научилась. Только произнести не могла.
Едрёна корень. В моей постели раздетая девка, хоть и с не особо шикарной фигурой... Правда — бывает и хуже... Но... Но она же кошка!
* * *
— Женёк, ты что — заснул? — окликает Михалыч из-за соседнего стола. Выныриваю из своих глубоких размышлений о неожиданном повороте судьбы и пытаюсь вдуплить в рабочий процесс. Какая уж тут работа, когда дома одна сидит здоровенная кошка с руками, и неизвестно, что она натворит. В конце дня срываюсь с работы так, как не спешил давно. Шины старенького Опеля возмущенно поскрипывают в поворотах. Вот и дом. Подъезд. Дверь квартиры... Влетаю — в квартире тишина. На моей кровати в моей рубашке спит, подогнув под себя ноги и руки, всё та же сероволосая фифа. Утром столько провозился, напяливая на неё эту рубашку... Ладно — моя кошка, мне теперь и расхлебывать. При моём появлении Мурыся повела ушами и приподняла голову, открывая один глаз.
— Уже вечер? — спрашивает бывшая кошка и мягко поднимается на четвереньки. Вернее — начинает. Потому как через пару секунд она издаёт жалобное "Мяу" и валится на бок.
— Что значит — неудобно лежала, — вздыхаю я. Сажусь рядом и начинаю растирать ей ноги и руки. Она ещё пару раз жалобно мяукает и расплывается в блаженной улыбке.
