И наконец, грянула буря — колхозники заговорили, и заговорили так, что Угланову оставалось только поддержать их и подвести некоторые итоги.
— Здесь многие товарищи, — сказал он своим обычным, мягким и неторопливым голосом, — многие критиковали своего председателя. И хотя я и не считаю его вовсе безнадежным человеком, но, если говорить откровенно, он, судя по его практике, не отвечает требованиям, которые сейчас стоят перед председателем колхоза…
Говорил он недолго, а в заключение предложил избрать председателем колхоза Захара Петровича, И предложение его было встречено аплодисментами.
Случилось это за несколько месяцев до войны, а через пятнадцать — двадцать дней после ее начала Угланов вызвал Захара Петровича.
Встретил он Захара Петровича, как обычно, приветливо, с улыбкой. Только о житье-бытье почти не расспрашивал, сразу же перешел к главному, из-за чего вызвал.
— Обстоятельства осложняются, Захар Петрович, — сказал он озабоченно, — враг подходит все ближе.
Захар Петрович только вздохнул:
— Да, дела не из лучших.
— Не думаете ли вы, Захар Петрович, что враг может объявиться и в нашем районе?
— Правду говоря, думал, товарищ Угланов…
— Да, не думать об этом нам нельзя… А что вы думаете делать в том случае, если это произойдет?
— Я думаю, — медленно, с трудом выталкивая слова, ответил Захар Петрович, — что нам надо постараться успеть собрать созревшие и зреющие хлеба и сдать зерно в закрома государства.
— А если останутся недозревшие?
— Как партия велит, так и сделаем…
— Понятно… А что вы сами думаете делать? Ведь вы хотя и не член партии, но все же видный активист, и враг не будет смотреть на вас как на рядового колхозника. Вам придется уехать в тыл…
— Я не думаю покидать село, товарищ Угланов, — угрюмо перебил Захар Петрович.
Угланов испытующие посмотрел на Захара Петровича:
— Но ведь тем, кто остается в районах, занятых врагом, партия поручает трудные дела…
— Я готов, товарищ секретарь, — тихо, но твердо, как о чем-то давно решенном, ответил Захар Петрович.
Некоторое время Угланов молчал. Потом взглянул на Захара Петровича, как прежде, в мирное время, ласково и доброжелательно:
— Я был уверен, что вы придете к этому решению.
— Мне стыдно, товарищ Угланов, что я до сих пор вне партии, — смущаясь и краснея, уже совсем тихо проговорил Захар Петрович. — Может, мне сейчас можно подать заявление?
После некоторого раздумья Угланов ответил:
— Сейчас, когда страна переживает такое трудное время, вступить в партию — большое дело. И все же разрешите открыто высказать мое мнение на этот счет… По-моему, сейчас для партии было бы полезнее, если бы вы оставались вне партии. Ибо для работы в тылу врага нам нужны и беспартийные большевики.
