Так они провозились до конца перемены. Кариме было весело и приятно. Она была тронута тем, что после звонка на урок Шакир не убежал, а поднял ее и старательно отряхнул с нее снег.
С этих пор Шакир и запал в душу Каримы. Правда, он ни разу ни словом не обмолвился о любви. Все же ее чувство к этому симпатичному парню с каждым днем усиливалось.
Вместе с любовью к Шакиру в душе Каримы жило и другое чувство, беспрестанно терзавшее ее, — ревность. К этому были основания. Говорили, что Шакир дружит с Миляушей, сама Карима видела и знала об этом. Они бывали вместе в кино, в театре, ходили на каток, на лыжные прогулки; если в школе устраивали какой-нибудь концерт, он садился рядом с ней, приглашал танцевать. Правда, все это было на глазах у других. Казалось, о чем беспокоиться Кариме? В одном классе учатся, почему бы им не бывать вместе? И что удивительного, что он уделяет Миляуше больше внимания? Не один Шакир, а и другие также. Ведь она дочь Баязитова!..
Шакир становился все смелее с Каримой. И это Карима находила вполне естественным; он ведь уже не мальчик.
Он даже при ней не совсем приличные анекдоты рассказывал. А Кариме только бы посмеяться. Она ведь не какая-нибудь аристократка, чтобы по пустякам обижаться, — она выросла в колхозе, среди крестьян, и все видела и знала. Раз Шакиру нравилось смешить ее, так почему бы ей не посмеяться?..
А вот сегодня…
Потому ли, что Шакир был в берете, ей показалось, что сегодня он особенно красив — нельзя было оторвать глаз от него. Все его одноклассники, окончившие школу, пошли к реке купаться. Но Шакир остался с Каримой. Незаметно для других пригласил ее пойти на луг. Разумеется, Карима была согласна. Но все же для виду покапризничала.
— Нет, — сказала она, — почему я должна с тобой идти? Плыви со своей Миляушей на ту сторону Камы!
— Нужна мне эта Миляуша! — сказал Шакир. — Пусть с Рифгатом плывет, Не только на ту сторону Камы, хоть на край света…
Карима торжествовала. Она больше не упрямилась (чего доброго, взаправду Шакир пойдет к Каме). Они незаметно углубились в кусты.
На излучине реки, в густых кустах, так много укромных мест… Шакир совсем разомлел. Он уже не мог держаться спокойно. И обычная разговорчивость пропала. Голос стал тише и мягче, вкрадчивее.
Если человек не любит, разве он будет вести себя так?
Они прошли сквозь колючие кусты шиповника и ежевики. Крапива обжигала ноги. Остановились у большого куста смородины на краю оврага, заросшего травой. Оба стесненно молчали.
