— Верно понимаете, товарищ Ибрагимова, — одобрительно заметил Башкирцев.
Эта реплика воодушевила Санию.
— В нынешнее время, — продолжала Сания, — когда идет тяжелая война, мы, работники школы, свою работу стремимся перестроить тоже на военный лад. Стараемся выполнять все хозяйственные дела школы своими силами. Помогаем колхозам в уборке урожая, участвуем в субботниках…
Сания привела цифры. Потом рассказала об учителях, которые трудились не покладая рук, чтобы полностью и хорошо выполнить учебную программу.
Когда Сания сделала паузу, Башкирцев спросил:
— Все?
Однако Сания не спешила сказать «все». Только, чуть смутившись, примолкла. В ней шла борьба. Поколебавшись, она пришла к решению: «Не выяснив дела, не стоит начинать разговор». И только после этого решительно ответила:
— Все!
— Вопросы есть? — спросил Башкирцев, оглядывая сидящих.
И тут поднялся Мухсинов.
— Товарищ Ибрагимова, — сказал он вкрадчиво, — вы, кажется, хотели еще что-то сказать? Мне кажется, вы не до конца были искренни. Так ли это?
Лицо Сании вспыхнуло.
— Хорошо, — сказала Сания, растерявшись, — я еще должна поговорить и о некоторых своих слабых сторонах. Думаю, что умалчивать о них при вступлении в партию нельзя.
— Говорите, — сказал Башкирцев, — что там у вас такое…
— Мне кажется, я еще не научилась открыто и смело разоблачать недостатки. Например…
Она хотела рассказать о недавнем случае с Гашией и вдруг осеклась. Пример этот показался ей теперь мелким и незначительным. После тяжелой паузы, Сания вздохнула и, опустив глаза, проговорила:
— Например, Газиз-абый Баязитов…
Все члены бюро резко вскинули головы. Только Башкирцев и сам Баязитов продолжали сидеть, как сидели до этого.
— Среди наших руководителей это самый близкий мне человек, — продолжала Сания. — Он был для меня самым уважаемым человеком. Ничего, кроме хорошего, я о нем сказать не могла. Тем более — он первым дал мне рекомендацию для вступления в партию…
В кабинете воцарилась напряженная тишина.
— Когда я услышала плохие разговоры о нем, я не верила, считала это клеветой. Но я не могу промолчать, когда вижу своими глазами присвоенные им вещи из тех, которые собраны для фронтовиков.
Глаза Башкирцева заискрились. Он круто обернулся к Баязитову. «Что это значит?» — спрашивал его взгляд.
И Баязитов, отвечая на его взгляд, двинул плечами, как бы показывая: «Ничего не понимаю».
— Смотрите, — показала Сания, — на нем шарф, который я своими руками передала для отправки на фронт. Тут нет ошибки.
