И, как бы желая разъяснить смысл ударения на слове «теперь», Сания поделилась принятым в эту ночь решением.
— Знаете, Ольга Дмитриевна, — сказала она с волнением, — ведь я решила вступить в партию. Что вы скажете?
— От всей души поздравляю вас, Сания! Очень рада!
— Правда, это только еще намерение. Нужно найти рекомендующих. Примут ли?
— Не сомневаюсь, что вас примут.
По правде, Сания и сама не сомневалась в этом: в прошлом ее не было никаких черных пятен, почему ей могут отказать? Ведь она идет по велению сердца. Только!
— Конечно, мне нужно еще готовиться, ведь это в моей жизни большой экзамен, — сказала она.
Хасан с любопытством посмотрел на мать и тоже решил включиться в разговор:
— Мама, а почему ты до сих пор не вступила в партию? Ведь папа вступил же!
Сания улыбнулась. Вначале ей в шутку хотелось ответить: «Потому что ты не велел…»— но, подумав, снова улыбнулась и на серьезный вопрос сына ответила так же серьезно:
— Видать, раньше не доросла до этого, сынок.
Сания вспомнила Газиза Баязитова. Они давно знают друг друга по депутатской работе. Баязитов даст, конечно, рекомендацию. А кто еще? Мухсинов? И он не откажет. С охотой даст. Однако…
Сания познакомилась с ним лет пять тому назад, на новогоднем вечере. С первого взгляда прокурор Мухсинов показался ей очень некрасивым, даже жалким уродом. Из жалости Сания старалась выказать к нему побольше внимания, быть с ним полюбезнее.
Приветливое отношение Сании согрело душу Мухсинова. Не будучи избалованным вниманием женщин, он улыбнулся красивой Сании совсем по-другому.
«Что удивительного! — сказал он себе. — Любовь на красоту не смотрит, правильно говорили древние. Женщине нужно прежде всего, чтобы мужчина был похож на мужчину».
И, расчувствовавшись, стал смелее с Санией, на каждую ее улыбку отвечал пятью. Когда Сания, узнала, что он отец учившегося в ее классе красивого, избалованного Шакира, беседа у них затянулась и даже стала интересной для нее как педагога.
С этого дня, где бы он ни встретился с Санией, лицо его оживлялось, глаза искрились; он ласково здоровался с ней, старался показать готовность услужить ей по любому поводу.
Сания чувствовала это. Только не знала, смеяться или сердиться ей, потому сочла наилучшим делать вид, что не замечает ничего.
Когда Камиль уехал, Мухсинов стал еще более внимательным к Сании.
«Нет, не нужно мне его рекомендации, — решила Сания, — Пойду-ка я лучше к Газизу-абый».
