Смеркалось; на столе, блистая, Шипел вечерний самовар, Китайский чайник нагревая; Под ним клубился легкий пар. Разлитый Ольгиной рукою, По чашкам темною струею Уже душистый чай бежал...
Пушкин умеет рассказать о будничном вечере в помещичьей семье так, что читателю кажется: сам он сидит в гостиной старого дома. Поэт замечает все милые мелочи быта: самовар, китайский чайник, душистый запах крепкого чая - но Татьяне не до того: она видит все это каждый день, ей опостылели и эти чашки, и эти разговоры - ее другое занимает; она, как миллионы девушек до и после нее, уносится мыслями в другой мир, уходит от привычного, обыденного, пишет на стекле заветный вензель...
Когда чего-нибудь очень ждешь, всегда пропускаешь необходимую минуту и это «что-то» совершается неожиданно. Так и Татьяна, прождав Онегина два дня, все-таки не была подготовлена к его приезду, все-таки восприняла топот его коня как что-то неожиданное, внезапное. Она в таком волнении, что бежит от Онегина - бежит, сама не зная куда; бежит от встречи, которой ждала с таким нетерпением... В глазах у нее мелькают предметы: «куртины, мостики, лужок...», она их не замечает:
Татьяна прыг в другие сени, С крыльца на двор, и прямо в сад, Летит, летит; взглянуть назад Не смеет; мигом обежала Куртины, мостики, лужок, Аллею к озеру, лесок, Кусты сирен переломала, По цветникам летя к ручью, И, задыхаясь, на скамью Упала...
В первый раз за все три главы Пушкин переносит одно слово в следующую строфу: «упала...» А до этого- нагромождение глаголов, выражающих движение: «летит, летит... обежала... переломала... летя... задыхаясь...»- и, наконец, «на скамью упала...»
Что же такое - любовь, если она приносит такие муки? Может быть, лучше прожить жизнь спокойно, не зная ни ее быстролетных радостей, ни ее долгих мук? Вероятно, нельзя дать общего ответа на этот извечно мучающий людей вопрос. Татьяна, во всяком случае, предпочла беды и радости любви спокойному и рассудительному течению привычной жизни. Онегин - тот выбрал другое. Кто из них счастливее, кто богаче?
Татьяне кажется, что весь мир перевернулся, все вокруг должно быть так же взволновано, так же взвихрено, как ее душа. Но - ничего подобного! - жизнь идет своей чередой:
В саду служанки, на грядах, Сбирали ягоды в кустах И хором по наказу пели (Наказ, основанный на том, Чтоб барской ягоды тайком Уста лукавые не ели, И пеньем были заняты: Затея сельской остроты!)
