Все это - признания любимых героинь Татьяны, их слова, их чувства - но, в то же время, это и чувства самой Татьяны, только выраженные заимствованными словами. Один-единственный раз прорывается ее собственная интонация:
Вообрази: я здесь одна, Никто меня не понимает...
Мы уже видели: ни мать, ни отец, ни Ольга, ни соседи, ни даже Ленский не в состоянии понять Татьяну. Ее может - и должен! - понять Онегин: недаром она так долго ждала его - «и дождалась!» А он не захотел, не сумел, испугался понять Татьяну.
Пушкин не любит многоточий, он почти никогда не употребляет их в своей авторской речи. Но здесь - в концовке письма Татьяны - он три строчки из четырех заключает многоточиями, и мы чувствуем смятение героини, мучительную смену тоски и надежды... И снова возникает это «вы» - как и в начале, неудавшаяся попытка сохранить спокойный, вежливый тон:
Кончаю! Страшно перечесть... Стыдом и страхом замираю... Но мне порукой ваша честь, И смело ей себя вверяю...
Письмо написано. Но нужно ведь еще решиться его отправить!
Татьяна то вздохнет, то охнет;
Письмо дрожит в ее руке;
Облатка розовая сохнет
На воспаленном языке.
К плечу головушкой склонилась.
Сорочка легкая спустилась
С ее прелестного плеча...
(Разрядка моя. - И. Д.)
Пушкин не только понимает свою героиню, он любит и жалеет ее. Всего два слова: «головушка», «прелестного» - но за этими двумя словами - нежность и сочувствие.
Наступило утро. Но Татьяна ничего не видит. «Она зари не замечает», и только появление няни прерывает ее задумчивость. Второй разговор Татьяны с няней снова удивительно точно рисует два совсем разных мира: молодой, яркий, влюбленный, мятущийся мир девушки и спокойный, медлительный, скучно-однообразный мир няни. Татьяна в волнении, речь ее прерывиста:
Не думай... право... подозренье...
Но видишь... ах! не откажи.
Она просит няню послать «тихонько внука с запиской этой к О... к тому... к соседу...» А няня так далека от волнений любви, что ничего не может сообразить:
«Кому же, милая моя?
Я нынче стала бестолкова.
Кругом соседей много есть;
Куда мне их и перечесть».
Кто же поймет Татьяну, с кем разделить чувства, переполняющие душу? Не с Ольгой же - она так спокойна и так прилично счастлива со своим Ленским! Нет, один Онегин может понять, один Онегин! И Татьяна отправляет письмо.
Но день протек, и нет ответа.
Другой настал: все нет как нет.
Татьяна изведала муку ожидания вполне. Уже и Ленский приехал, а от Онегина - никакой весточки. Так и представляешь себе мучительную тоску Татьяны, ее нетерпение, видишь, как она выглядывает из окна, прислушивается к каждому звуку, доносящемуся с дороги: не топот ли его коня?! А кругом - обычная жизнь:
