— Смотрите, смотрите, — твердил юн, тыча карандашом в какие-то каракули, — на всех стройках, прямо на земле, из электрических букв надо сделать одинаковые надписи, где мы и когда им надо садиться. Расставить электрические часы, такие большие, чтобы время показывали наше, ну, в котором мы с вами находимся… Понимаете?
Вовка чуть не плакал от усердия. Почему это Дмитрий Анатольевич никак не хочет понять такой простой штуки?
Но вот инженер поднялся и улыбнулся.
— Молодец, Володька! — хлопнул он по плечу юного изобретателя. — Этот вариант, пожалуй, подойдет! Они поймут, остановят «Мечту»!
А Виктор? Что же он? Он так ничего и не понял. Сначала он был рад, что ему не попало за драку, синяк и несостоявшийся побег. А потом он сам ругал себя: Москвы не увидел и тут никому нет дела до него.
11 декабря 1981 года всю страну облетело сообщение Центрального радио:
«Сегодня, — говорилось в сообщении, — в районе озера Байкал опустилась машина неизвестной конструкции. В кабине обнаружен окоченевший мальчик и щенок Мальчик одет в летний костюм устаревшего покроя. Оба. мальчик и щенок, не подают признаков жизни. Они доставлены в медицинский институт имени Бахметьева».
Со всех концов советского государства в Иркутск понеслись тысячи телеграмм. Кто он. этот мальчик? Как очутился он в машине с единственным четвероногим спутником — щенком? Откуда, из каких миров прилетела эта таинственная машина? Эти вопросы занимали людей всех стран. Видеотелефон института не освобождался ни на минуту. Люди предлагали свою помощь, свои знания, все, чтобы спасти мальчика. В адрес института поступали радиограммы из всех стран мира. Специальными атомолетами в Иркутск вылетели на консилиум знаменитые ученые Китая и Чехословакии.
В день, когда било назначено размораживание, миллионы люден собрались у своих телевизоров. На экране они увидели операционную. Посредине светлого зала с блестящими, рассеченными на квадраты стенами, на высоком столе возвышался купол какого-то прибора, похожего на аквариум. Под этим стеклянным куполом неподвижно лежал мальчик. Это был Пузырек. Но сейчас задорный курносый нос его похудел и заострился, лицо побледнело. Толстый резиновый шлем, сплошь утыканный иглами металлических контактов, был надвинут на самый лоб. Пузырек не дышал. Мохнатый иней покрывал многочисленные трубки и приборы, находившиеся за стеклом. Там царил холод. Тишина и покой окружали маленького путешественника.
