Синеозерск... Без пяти двенадцать... А может, часы стоят?
Мне все-таки захотелось вернуться в вагон и немедленно уехать обратно. Уехать туда, где тепло, где цветут мальвы и до одурения пахнет морем. Где-то ведь есть такая теплая, обласканная солнцем земля...
Летят на снег вещмешки, узлы, чемоданы... Девушка уронила сумочку. Рассыпались на снегу бигуди и пудра.
Девушка растерянно стоит и смотрит, не зная, что делать. А рядом Скурин — модный свитер, телогрейка нараспашку. Скурин смеется и успокаивает девушку:
— Ничего, красавица, тут парфюмерии сколько угодно... Снегом будешь пудриться.
Кто-то зовет Тараненко:
— Товарищ Тараненко, тебя главный инженер просит. Та-ра-не-нко! — хором зовут.
Парень в черном полушубке идет разыскивать главного инженера.
Густой белый пар клубится в воздухе. Холодно и тесно.
Люди. Люди. Люди.
Безудержное веселье. Молодые. Серьезные и степенные ветераны строек. Громкоголосые пижоны. И молчаливые новички.
Разные люди. Смотрю на людей, на крохотный, потонувший а снегу вокзальчик, на узкую тропинку, по которой сейчас мы пойдем, как в не раскрытую еще книгу.
Название этой книги — жизнь.
Как она встретит меня? Куда поведет? Чему научит?
Синие столбы дыма поднимались над крышами домов. Занесенные снегом теплушки походили на сказочные терема. «Терем-теремок, кто в тереме живет?..» Молчание. Никто не живет. Девушка в коротенькой беличьей шубке и брюках, заправленных в большие валенки, деревянной лопатой отбрасывала снег. Ей нелегко, наверно, но она не показывает виду и бросает, бросает сухой, шуршащий снег. Я подхожу и останавливаюсь рядом. Девушка — ноль внимания на меня. Не вижу ее лица, она работает, не разгибая спины, но подозреваю, что девушка красивая. Снежная королева, которой принадлежат все эти терема... Девушка обернулась и удивленно глянула на меня. Красивая, но не так чтобы очень.
— Тяжело ведь... — сочувственно говорю. — Давайте помогу.
— Спасибо. Вы что, ходите и всем помогаете?
— Нет, только снежным королевам...
— Да? В таком случае вы ошиблись адресом.
— Давайте все же помогу...
Я отбираю лопату почти силой и ожесточенно начинаю швырять снег. Становится жарко. Когда дорожка готова, еле держусь на ногах. Девушка говорит:
— Так нельзя работать. Это, знаете... лихачество. А вы, между прочим, сильный. Спортом занимаетесь?
Не пойму, смеется она или серьезно спрашивает.
— Было дело... — уклончиво отвечаю.
Улыбаюсь и дышу тяжело, как загнанная лошадь, и улыбка на моем лице, наверное, кажется приклеенной. Мне часто говорят, что я не умею улыбаться. Подумаешь, важность какая! Может, специальный курс по улыбкам пройти? Ладно, обойдусь как-нибудь без улыбок.
